Глава 2. Господь Искупитель (2)

110. Здесь я добавлю несколько воспоминаний. Вот первое.

Однажды в духовном мире я видел метеор, окружённый сиянием, который упал на землю. Это была падающая звезда, которую в народе называют драконом. Как и всякая падающая звезда, она исчезла в предрассветных сумерках, но я заметил место, куда она упала.

Когда рассвело, я пошёл к месту её падения, замеченному мной ночью, и обнаружил там землю, состоящую из смеси серы, железных опилок и горшечной глины. И тогда вдруг появились две палатки, одна прямо над тем местом, а другая - немного южнее. Я посмотрел вверх и увидел духа, падающего с небес, как молния; он упал в палатку, которая стояла на месте падения метеора, а я оказался в другой палатке, которая была южнее. Я стоял у входа в эту палатку, и видел духа, также стоявшего у входа в свою палатку.

Тогда я спросил его, почему он упал с небес. Он ответил, что его как ангела дракона сбросили вниз ангелы Михаила: "Потому что я, - сказал он, - рассказал о некоторых убеждениях своей веры, в которых я утвердился в мире. Среди них было то, что Бог Отец и Бог Сын - это двое, а не один. Ведь сейчас в небесах все верят, что Они едины, как душа и тело. Всё, что говорится против этого, как жжение в носу или шило, прокалывающее ухо, выводит их из себя и причиняет страдание. Поэтому всякому, кто им противоречит, они приказывают выйти, а если он мешкает, его выбрасывают".

Услышав это, я спросил его: "Почему же ты не веришь, как они?" Он ответил, что никто, покинув мир, не может верить ни во что, кроме того, что он, доказывая, запечатлел в себе. Это остаётся в нём накрепко, и невозможно вырвать это, особенно если речь идёт об убеждениях, касающихся Бога, поскольку место в небесах для каждого определяется его понятиями о Боге.

Я спросил далее, чем он подтверждал то, что Отец и Сын - двое. "Тем из Слова, - сказал он, - что Сын взывал к Отцу, и не только до страданий на кресте, но и во время них, и что Он смирял себя перед Отцом. Как же они тогда могли быть едины, как душа и тело в человеке? Как можно молиться, будто бы другому, или смирять себя перед другим, когда ты сам и есть этот другой? Так никто не делает, а тем более Бог. И кроме того, вся христианская церковь в моё время разделяла Божественность на личности, каждая из которых была едина в себе, и определялась как существующая сама по себе".

Услышав от него это, я ответил: "Из сказанного я понимаю, что ты почти ничего не знаешь, каким образом Бог Отец и Бог Сын едины. А так как ты ничего не знаешь об этом, ты убеждал себя в той лжи о Боге, в которой до сих пор пребывает церковь. Разве ты не знаешь, что у Господа, когда Он был в мире, была душа, как у всех других людей? Откуда она у Него была, если не от Бога Отца? Что именно от Него, ясно во всей полноте из Слова, написанного евангелистами. Затем, что есть называемое Сыном, как не человеческое, которое было зачато Божественным Отца и рождено девой Марией? Мать не может зачать душу, это совершенно несовместимо с порядком, по которому рождается человек. И Бог Отец не может из Себя вложить душу и затем удалиться, как все отцы в мире, потому что Бог есть Его Божественная сущность, а она одна и неделима, и поскольку неделима, она есть Он Сам. Потому и говорит Господь, что Отец и Он - одно, что Отец в Нём и Он в Отце и многое подобное. Это видели издалека также авторы Афанасиевого символа веры, из-за чего после разделения Бога на три личности они всё равно говорили, что во Христе Бог и человек, то есть Божественное и человеческое - не двое, а одно, как душа и тело в человеке.

Господь в мире молился Отцу, как другому, и смирял Себя перед Отцом, как перед другим, потому что это утверждено в неизменном порядке от создания, в соответствии с которым каждый продвигается к соединению с Богом. Этот порядок состоит в том, что когда человек соединяет себя с Богом посредством жизни по законам порядка, то есть по заповедям Бога, Бог тоже соединяет Себя с ним и делает его из природного духовным. Точно так же Он соединил Себя с Отцом, и Отец соединил Себя с Ним. Разве Господь не был младенцем, как любой другой младенец, и мальчиком, как любой другой мальчик? Не читаем ли мы, что Он преуспевал в премудрости и милости, и далее, что Он просил Отца прославить имя Его, то есть Его человеческое? Прославить - значит сделать Божественным через соединение с Ним. Отсюда ясно, почему Господь в Его состоянии опустошения, в котором Он пребывал по пути к соединению, молился Отцу.

Тот же порядок от создания предписан каждому человеку, а именно, что человек подготавливает свой разум с помощью истин из Слова, и таким образом сообразует его с принятием веры от Бога, и подготавливает свою волю делами милосердия, и таким образом приспосабливает её к принятию любви от Бога. Ибо точно так же ювелир гранит алмаз, чтобы придать ему способность принимать и излучать сверкающий свет, и так далее. Готовить себя к принятию Бога и соединению значит жить в соответствии с Божественным порядком, а законы порядка - это все заповеди Бога. Господь выполнил их до последней чёрточки и так сделал Себя вместилищем Божественности во всей её полноте. Поэтому Павел говорит, что в Иисусе Христе вся полнота Божественности обитает телесно, а Господь говорит, что всё принадлежащее Отцу - Его.

Затем нужно понять, что только Господь действует в человеке, сам по себе человек пассивен, но активным его делает поток жизни от Господа. Этот непрерывный поток от Господа создаёт видимость, что человек действует от себя. По той же причине человек обладает свободой выбора, которая дана ему, чтобы он готовил себя к принятию Господа и соединению с ним, которое может быть только взаимным. Взаимным оно становится, когда человек действует свободно, но по вере относит всю деятельность к Господу.

Затем я спросил, признаёт ли он, как и все его товарищи, что Бог один. Он сказал, что признаёт. Тогда я сказал: "Боюсь, что в сердце своём ты признаёшь, что Бога нет вообще. Разве всё, что говорят уста, не происходит от размышления ума? Поэтому никто не может, признавая на словах, что Бог один, не изгонять из ума мысли о трёх Богах, и наоборот, такая мысль в уме непременно изгоняет из уст признание одного Бога. И что может получится от этого, кроме того, что Бога нет вообще? Разве так не превращается в ничто всё промежуточное от мысли до речи, и обратно, от речи до мысли? И что тогда ум может заключить о Боге, кроме того, что природа есть Бог? Или о Господе, кроме того, что Его душа - от матери или от Иосифа? Все ангелы небес отворачиваются от этих двух понятий, потому что они им страшны и омерзительны".

Когда я сказал это, дух тот был отправлен в бездну, описанную в Апокалипсисе (9:22 сл.), где ангелы дракона обсуждают таинства своей веры.

Когда на следующий день я посмотрел на это место, я увидел вместо палаток две статуи, изображавшие людей, сделанные из земли, которая состояла из серы, железа и глины. Одна из статуй выглядела так: в левой руке у неё был скипетр, на голове - корона, а в правой руке - книга, по груди она была наискосок опоясана лентой с драгоценными камнями, а шлейф платья сзади тянулся до другой статуи. Но это была только видимость, приданная статуе воображением. Тут послышался голос одного из духов дракона: "Эта статуя изображает нашу веру, как царицу, а другая, сзади неё - милосердие, как её служанку". Другая статуя была сделана из той же смеси порошков. Она стояла у самого конца шлейфа, развивающегося сзади царицы, и держала в руке лист, на котором было написано: "Осторожно! Не подходите близко и не трогайте шлейф". Внезапно с небес пошёл ливень и промочил обе статуи, а поскольку они были слеплены из смеси серы, железа и глины, они закипели, как обычно бывает со смесью этих порошков, если на неё полить водой. Затем они вспыхнули внутренним огнём и рассыпались, превратившись в костры, и потом выступали над землёй, как могильные холмы.

111. Второе воспоминание.

В природном мире у человека двойная речь, внешняя и внутренняя, потому что таково и его мышление. Человек может говорить по внутреннему мышлению и в то же время по внешнему, и может говорить по внешнему мышлению, а не по внутреннему, и даже против внутреннего. Отсюда притворство, угодливость и лицемерие. Но в духовном мире у человека не двойная речь, а единственная; он там говорит, как мыслит, иначе звук скрипит и раздражает уши. Однако он может молчать, и таким образом не обнаруживать мышления своего ума. Поэтому лицемер, войдя к мудрым, либо уходит, либо спешит в угол комнаты, где становится незаметным и сидит молча.

Однажды в духовном мире собрались многие и разговаривали на эту тему. Они говорили, что тем, кто неправильно мыслит о Боге и Господе, трудно говорить в обществе добрых, не имея возможности говорить не так, как думают. Посредине собравшихся были реформированные и многие из духовенства, а рядом с ними католики с монахами. И те, и другие первым делом сказали, что это не трудно. "Зачем говорить не то, что думаешь? А если случится, что кто-то думает неправильно, разве не может он сжать губы и молчать?"

Один из духовенства сказал: "Да кто же не мыслит правильно о Боге и о Господе?"

Но некоторые из собравшихся сказали: "Давайте испытаем их". И попросили тех, которые были в твёрдом убеждении о Боге, как о Троице личностей, по своему мышлению сказать: "Один Бог". Они не смогли. Они кривили и складывали губы всеми возможными изгибами, но не могли произнести вслух ни слова, кроме того, что было согласно с их мыслями, а думали они о трёх личностях, и следовательно о трёх Богах.

Далее они попросили тех, которые утвердились в учении о вере, отделённой от милосердия, произнести имя Иисус. Они не смогли, хотя могли сказать "Христос", а также "Бог Отец". Они были удивлены и спросили о причине. Причина была найдена и состояла в том, что они молились Богу Отцу ради Сына, а не Самому Спасителю; Иисус же означает "спаситель".

Затем их попросили подумать о человеческом Господа и сказать: "Божественное человеческое". Никто из духовенства не смог, смогли только некоторые из мирян. Тогда они подвергли этот предмет серьёзному обсуждению.

(i) Им было прочитано из евангелистов следующее.

Отец всё дал в руку Сына. Иоанн 3:35.
Отец дал Сыну власть над всякой плотью. Иоанн 17:2.
Всё передано Мне Отцом. Матф. 11:27.
Дана Мне всякая власть на небесах и на земле. Матф. 28:18.

"Держите сейчас в мыслях, - сказали им, - что Христос есть Бог неба и земли как в Своём Божественном, так и в Своём человеческом, и при этом произнесите: "Божественное человеческое"". Но им и это не удалось. Они сказали, что хотя и удержали об этом некоторые мысли из своего разума, но не признание этого, и поэтому не смогли.

(ii) Затем им было прочитано из Луки (1:32,34,35), что Господь в Его человеческом был Сыном Бога Иеговы и что Он там назван Сыном Всевышнего, а во многих других местах - Сыном Бога, а также единородным. Их попросили держать это в мыслях, а также то, что единородный Сын Божий, рождённый в мире, не может не быть Богом, как Отец Его есть Бог, и произнести: "Божественное человеческое"". Но они сказали: "Не можем, потому что наше духовное, то есть внутреннее мышление не допускает в мышление, ближайшее к речи, ничего, кроме себе подобного". И ещё, что отсюда они поняли, что теперь им нельзя разделять своё мышление, как в природном мире.

(iii) Вслед за тем им были прочитаны следующие слова Господа к Филиппу:

Филипп сказал: Господи, покажи нам Отца; и Господь сказал: видящий Меня видит Отца; разве ты не веришь, что Я в Отце и Отец во Мне? Иоанн 14:8-11.

А также другие места о том, что Отец и Он - одно (например, Иоанн 10:30). Затем им сказали держать это в мыслях и при этом произнести: "Божественное человеческое". Но поскольку их мышление не укоренилось в признании Господа Богом также и в Его человеческом, они крутили губами, складывая их, пока не разозлились, стремясь заставить свой рот говорить, но были не в силах. Причина была в том, что у тех, кто в духовном мире, понятия мышления, происходящие от признания, и слова языка - одно и то же. При отсутствии таких понятий не бывает слов, ибо в речи понятия становятся словами.

(iv) Далее им было прочитано из учения, принятого во всём христианском мире, следующее:

Божественное и человеческое в Господе - не двое, а одно, и даже одна личность, как душа и тело в человеке.

Это из Афанасиева символа веры и признано соборами. Затем им сказали: "Это даст вам по крайней мере понятие из признания, что человеческое Господа Божественно, так как душа Его Божественна. Ведь это учение вашей церкви, которое вы признавали в мире. Кроме того, душа - это сама сущность человека, а тело - его форма, но сущность и форма составляют одно, как бытие и проявление или как действующая причина осуществления и само осуществление". Удерживая это понятие в уме, они попытались от него сказать "Божественное человеческое", но не смогли. Их внутреннее понятие о человеческом Господа изгнало и заменило это новое, которое они назвали привнесённым.

(v) Ещё им было прочитано из Иоанна следующее:

Слово было у Бога, и Бог был Словом: и Слово стало плотью. Иоанн 1:1,14.

А также это:

Он - истинный Бог и вечная жизнь. 1 Иоанн 5:20.

И из Павла:

В Христе Иисусе вся полнота Божественности обитает телесно. Кол. 2:9.

Им сказали мыслить таким образом: очевидно, что Бог, который был Словом, стал человеком, что Он есть истинный Бог и что вся полнота Божественности обитает в Нём телесно. Они так и сделали, но лишь во внешнем мышлении, и поэтому из-за сопротивления внутреннего мышления не смогли произнести "Божественное человеческое". Они открыто сказали, что у них не может быть понятия о Божественном человеческом, потому что "Бог есть Бог, а человек есть человек; Бог - это дух, а о духе мы всегда думали как о ветре или эфире".

(vi) Наконец им сказали: "Вы знаете, что Господь говорил:

Оставайтесь во Мне, и Я в вас. Кто остаётся во Мне, и Я в нём, тот приносит много плода, ибо без меня не можете делать ничего. Иоанн 15:4,5.

Поскольку присутствовали некоторые представители английского духовенства, для них прочитали одну из молитв к Святому Причастию:

Ибо когда мы духовно едим плоть Христа и пьём кровь, тогда мы обитаем в Христе, и Христос в нас.

"Теперь подумайте, что невозможно, чтобы человеческое Господа не было Божественным, а затем скажите "Божественное человеческое", признавая это в мыслях". Но они всё равно не смогли, настолько глубоко было запечатлено в их умах понятие, что Божественное не может быть человеческим, а человеческое - Божественным, и что Божественное Господа было от Божественного Сына от вечности, а Его человеческое подобно человеческому любого другого человека. Им было сказано: "Как можете вы так думать? Неужели рассудительный ум может вообще помыслить о том, что Сын Бога - рождённый от вечности?"

(vii) Затем они обратились к протестантам и сказали, что Аугсбургское вероисповедание и Лютер учили, что Сын Божий и Сын Человеческий - одна личность в Христе и что даже в Своей человеческой природе Он всемогущ и вездесущ; благодаря этому Он сидит по правую руку Бога Отца и управляет всем в небесах и на земле, исполняет всё, присутствует с нами, в нас обитает и действует; и нет разницы, кому поклоняться, потому что через видимую природу поклоняются невидимой Божественности, и в Христе Бог - человек, а человек - Бог. Выслушав это, они ответили: "Разве так?" Затем огляделись вокруг и чуть погодя сказали: "Мы раньше этого не знали, поэтому и не могли сказать "Божественное человеческое"". А один или двое сказали: "Мы читали и писали об этом, но при этом сами об этом не размышляли, это были только слова, о которых у нас не было внутреннего понятия".

(viii) Наконец, они обратились к католикам, сказав: "Может быть вам удастся назвать Божественное человеческим, раз вы верите, что в вашей Евхаристии весь Христос присутствует в хлебе и вине, и в каждой части их. Кроме того, Ему вы поклоняетесь, когда показываете и носите кругом гостию, как Всевышнего Бога. Вы же зовёте Марию богородицей или родившей Бога. Следовательно, вы признаёте, что она родила Бога, то есть Божественное человеческое". Они попытались произнести эти слова, но при этом у них незаметно возникло материальное представление о теле и крови Христа, а также вера в то, что можно отделять Его человеческое от Божественного, как оно действительно отделено у Папы, которому передана только Его человеческая власть, но не Божественная; поэтому они не смогли произнести. Тогда встал один из монахов и сказал, что он может думать о Божественном человеческом, когда речь идёт о святейшей Деве Марии, а также о святом его монастыря. Другой монах подошёл и сказал: "Понятие, которое я сейчас берегу в своих мыслях, позволяет мне сказать "Божественное человеческое" скорее о его святейшестве Папе, чем о Христе". Но несколько католиков оттеснили его со словами: "Постыдился бы ты!"

Тут все увидели, что небеса открылись и в них показались словно языки пламени, спускающиеся и растекающиеся на некоторых присутствующих, которые при этом стали славить Божественное человеческое Господа, говоря: "Отбросьте понятие о трёх Богах и верьте в то, что в Господе вся полнота Божественности обитает телесно и что Отец и Он - одно, как душа и тело, и что Бог - не ветер и не эфир, а человек. Тогда вы соединитесь с небесами и от Господа сможете назвать имя Иисус и сказать "Божественное человеческое"".

112. Третье воспоминание.

Однажды, проснувшись на заре, я вышел в сад перед своим домом. Я смотрел на восход солнца в его блеске. Его диск был окружён ореолом, сначала узким, затем разлившимся в сиянии, словно золотым, а под нижним краем его поднималось облако, в отблеске солнечного огня казавшееся бронзовым. И тогда я задумался о легендах древнейших народов, в которых крылатая Аврора изображалась с серебряным оперением, несущей золото в клюве.

Пока мой ум услаждался такими мыслями, я перешёл в дух и услышал чью-то беседу. Они говорили: "Вот бы нам побеседовать с тем автором нового учения, который бросил яблоко раздора между главами церквей. Многие миряне после этого побежали, подобрали его и рассматривают". Под этим яблоком они подразумевали мою небольшую работу, озаглавленную "Краткое изложение учения новой церкви". "Это несомненно раскольническое учение, какого раньше никто не измышлял", - говорили они. И я услышал, как один из них воскликнул: "Что там раскольническое, оно еретическое!" Но некоторые неподалёку одёрнули его: "Замолчи, придержи язык, оно не еретическое. Он приводит множество цитат из Слова, а их принимают во внимание и поддерживают те, что не из наших - мы имеем в виду мирян".

Услышав это, я, поскольку был в духе, подошёл и сказал: "Я здесь. В чём дело?"

Тут же один из них, немец, уроженец Саксонии, как я потом узнал, сказал властным тоном: "Как ты осмелился опрокинуть религию, укрепившуюся веками в христианском мире, а именно, поклонение Богу Отцу как создателю вселенной, Его Сыну, как посреднику, и Святому Духу, как совершающему? Ты исключаешь первого и последнего Богов из нашей Троицы личностей, хотя Сам Господь говорит: "Когда вы молитесь, молитесь так: Отец наш, который в небесах, да святится имя Твоё, да придёт царство Твоё". Разве этим не велено нам взывать к Богу Отцу?"

После этой речи воцарилось молчание, и все согласные с ней встали, как храбрые солдаты на военных кораблях при виде неприятельского флота, готовые крикнуть: "Сразимся, победа за нами!"

Тогда я начал свою речь: "Кто из вас не знает, что Бог сошёл с небес и стал человеком? Ибо читаем: "Слово было у Бога, и Бог был Словом, и Слово стало плотью". Кто из вас не знает, - и тут я посмотрел на протестантов, из которых был тот, что со мной говорил, - что в Христе, рождённом от девы Марии, Бог есть человек, а человек - Бог?" При этом собрание зашумело, поэтому я спросил: "Разве вы не знаете? Это соответствует учению вашего вероисповедания, которое называется Формулой согласия; там об этом говорится и многим подтверждается".

Тогда первый говоривший повернулся к собранию и спросил, знали ли они об этом. Они ответили: "Мы мало изучали по этой книге личность Христа, но мы попотели над разделом об оправдании одной верой. Тем не менее, если там так написано, то мы удовлетворены". Затем один из тех, кто помнил, сказал: "Да, там так написано, и более того, что человеческая природа Христа была возвышена до Божественного величия и всего, что с ним связано, а также что Христос в этом Божественном величии сидит по правую руку от Своего Отца".

Услышав это, они утихли. Добившись таким образом согласия, я сказал: "Если это так, разве тогда Отец не есть Сын, а Сын не есть Отец?" Но поскольку им это тоже неприятно было слышать, я продолжал так: "Послушайте сами слова Господа, и если раньше вы не обращали на них внимания, обратите теперь. Он говорил: "Отец и Я одно; Отец во Мне и Я в Отце; Отец, всё Моё - Твоё, и всё Твоё - Моё; кто видит Меня, тот видит Отца". Что это может означать, кроме того, что Отец в Сыне и Сын в Отце, и что они едины, как душа и тело в человеке, и поэтому Они - одна личность? Это было бы также и в вашей вере, если бы вы верили Афанасиевому символу, в котором говорится почти то же самое. Но возьмите из того, на что я ссылался, одно только это высказывание Господа: "Отец, всё Моё - Твоё, и Твоё – Моё". Что это означает, если не то, что Божественное Отца принадлежит человеческому Сына, а человеческое Сына - Божественному Отца? Следовательно, в Христе Бог - человек, а человек - Бог, и поэтому Они едины, как душа и тело.

Очевидно, то же самое каждый человек может сказать о своей душе и своём теле: "Всё твоё - моё, а всё моё - твоё; ты во мне и я в тебе; кто видит меня, тот видит тебя, мы едины в личности, и у нас одна жизнь". Причина в том, что душа во всём человеке и в каждой его части, ибо жизнь души - это жизнь тела, они взаимозависимы. Отсюда понятно, что Божественное Отца - это душа Сына, а человеческое Сына - это тело Отца. Откуда душа сына, если не от отца, и откуда его тело, если не от матери? Говорится "Божественное Отца", но подразумевается Сам Отец, так как Он и Его Божественное - одно и то же, оно также едино и неделимо. Что это так, подтверждается словами ангела Гавриила к Марии: "Сила Всевышнего осенит тебя, и Дух Святой найдёт на тебя, и рождаемое от тебя святое наречётся Сыном Божьим". Немного выше Он назван Сыном Всевышнего, а в другом месте - единородным Сыном. Вы же, называя Его только Сыном Марии, уничтожаете понятие о Его Божественности, но делают это только некоторые из учёного духовенства и образованных мирян, которые, когда возвышают свои мысли над чувственным тела, имеют целью славу своей репутации. Это не только набрасывает тень, но и гасит свет, которым входит слава Бога.

Но вернёмся к Господней молитве, в которой говорится: "Отец наш, который в небесах, да святится имя Твоё, да придёт царство Твоё". Вы, присутствующие здесь, понимаете в этих словах Отца только в Его Божественном, а я понимаю Его в Его человеческом, и это также имя Отца. Ибо Господь сказал: "Отец, прославь имя Своё", то есть Своё человеческое. И когда это происходит, приходит царство Бога. Эта молитва, несомненно, заповедана для нашего времени, чтобы к Богу Отцу обращались через Его человеческое. Господь сказал также: "Никто не приходит к Отцу, как только через Меня", а у пророка сказано: "Младенец рождён нам, Сын дан нам, имя которому Бог, Герой, вечный Отец", и в другом месте: "Ты Иегова Отец наш; Искупитель наш - от века имя Твоё". Есть тысячи других мест, где Господь наш Спаситель назван Иеговой. Вот истинное разъяснение тех слов в Господней молитве".

Закончив свою речь, я оглядел их и заметил, что выражение их лиц изменилось сообразно с изменением состояния их умов. Некоторые были согласны со мной и смотрели на меня, а некоторые не были согласны и отвернулись. Тут я увидел справа облако опалового цвета, а слева - тёмное, и из обоих как будто шёл дождь. Дождь из тёмного облака был как ливень поздней осенью, а из другого - как роса ранней весной. И тогда я вдруг перешёл из духа в тело, вернувшись из духовного мира в природный.

113. Четвёртое воспоминание.

Будучи в духовном мире, я посмотрел вдаль и увидел войско на гнедых и вороных лошадях. Сидевшие на них казались подобными обезьянам; лицом и грудью они были повёрнуты к крупу и хвосту лошади, а затылком и спиной - к её шее и голове; узда висела у всадников на шее. Они вызвали на бой всадников на белых лошадях и обеими руками схватились за узду, чтобы удержать лошадей от битвы, и продолжали удерживать.

Тут с небес спустились два ангела и спросили, подойдя ко мне: "Что ты видишь? Я описал им эту потешную конницу и спросил: "Что это? Кто они такие?"

Ангелы ответили: "Они из места, которое называется Армагеддон (Откр. 16:16), где несколько тысяч их собрались, чтобы сражаться против тех, кто в новой церкви Господа, называемой Новым Иерусалимом. Они там у себя разговаривали о церкви и религии, а между тем у них нет никакой церкви, потому что нет духовной истины, и никакой религии, потому что нет духовного добра. О том и о другом они говорили ртом и губами, но лишь с той целью, чтобы этими средствами господствовать.

С юности они учились укреплять только веру и кое-что знали о Боге. Когда их выдвинули на видные должности в церкви, они какое-то время сохраняли эти знания. Но поскольку они стали думать уже не о Боге и небесах, а о себе и о мире, и поэтому не о вечном блаженстве и счастье, а о временных почестях и богатстве, они вытеснили то, чему их учили в юности, из внутреннего рассудочного ума, сообщающегося с небесами, и поэтому находящегося в небесном свете, во внешнее рассудочного ума, сообщающееся с миром, и поэтому находящееся в слабом освещении мира. В конце концов они свергли эти понятия в природное чувственное. Таким образом, учение церкви для них стало просто высказываниями, которые не относились уже к рассудочному мышлению, и тем более к склонностям по любви. Сделав себя такими, они не принимают ни Божественную истину, которая есть в церкви, ни подлинное добро, которое есть в религии. Сравнительно говоря, внутреннее их умов стало как кожаный мех, наполненный железными опилками и порошком серы; если в него налить воды, он сначала нагревается, потом загорается, и в результате лопается. Подобно тому и такие люди, когда слышат что-либо о живой воде, то есть о подлинной истине Слова, и она входит в них через глаза или уши, горячатся и воспламеняются гневом, и отвергают её, как то, от чего может лопнуть их голова.

Таковы те люди, которые показались тебе обезьянами, сидящими задом наперёд верхом на гнедых и вороных лошадях, с уздами на шеях. Причина тому - что те, кто не любят истину и добро церкви из Слова, не желают видеть перед лошади, но лишь заднюю часть. Ибо лошадь означает понимание Слова, гнедая лошадь - понимание Слова, лишённое добра, а вороная лошадь - понимание Слова, лишённое истины. Они призывали сразиться против всадников на белых конях потому, что белый конь означает понимание истины и добра Слова. А удерживали они своих лошадей за шеи, потому что боялись сражаться, поскольку истина Слова могла дойти до многих и поэтому предстать в свете. Вот истолкование".

Ангелы продолжили: "Мы из общества небес, которое называется Михаил, и Господь поручил нам сойти в место, называемое Армагеддон, откуда прорвалась конница, которую ты видел. Армагеддон у нас в небесах означает состояние желания сражаться с искажёнными истинами, которые происходят от любви господствовать и возвышаться над другими. Так как мы постигаем в тебе желание знать, что это за сражение, мы кое-что расскажем. Спустившись с небес, мы подошли к тому месту, называемому Армагеддон, и увидели там собравшихся числом до нескольких тысяч. Однако мы не стали входить в их собрание. На южной стороне было несколько домов, в которых находились подростки со своими учителями, туда мы и пошли, и нас радушно встретили. Нам понравилось их общество; у них были милые лица благодаря живым глазам и пылкой речи. Жизнь в их глазах была от понимания истины, а пылкость речи - от склонности к добру. Поэтому мы подарили им шляпы с полями, украшенными вышивкой из золотых нитей с вплетёнными жемчужинами, а также белую одежду с фиолетовым узором.

Мы спросили их, видели ли они место, называемое Армагеддон. Они сказали - да, через окно, которое находится под крышей их дома. И ещё, что видели там большое скопление людей в разном обличии: то в виде высоких людей, то вообще не в человеческом виде, а в виде статуй и резных кумиров, вокруг которых другие собирались, преклонив колена. Они тоже казались нам разными: некоторые как люди, некоторые как леопарды, а некоторые как козлы с обращёнными вниз рогами, которыми они рыли землю. Мы истолковывали эти их превращения и знаем, что они изображают и что означают.

Но вернёмся к теме. Когда те собравшиеся услышали, что мы пришли в эти дома, они стали говорить друг другу: "Что они делают у этих детей? Давайте пошлём кого-нибудь из нашего собрания, чтобы прогнать их". Они так и сделали, а те, когда пришли к нам, сказали: "Зачем вы пришли в эти дома? Откуда вы? Данной нам властью приказываем вам уйти".

Но мы отвечали: "У вас нет власти приказывать. В ваших глазах вы может быть и выглядите как Енакимы [великаны], а находящиеся здесь - как карлики, однако вы не имеете никакого права распоряжаться здесь, разве только хитростью, но она вам не поможет. Так что передайте своим, что мы посланы с небес разузнать, есть у вас религия или нет; если нет, вас прогонят из этого места. Итак, задайте им следующий вопрос, в котором заключается самая суть церкви и религии: что означают слова Господней молитвы: "Отец наш, который в небесах, да святится имя Твоё, да придёт царство Твоё".

Сначала они спросили: "Зачем это?", но потом согласились задать этот вопрос. Когда они передали вопрос своим, те сказали в ответ: "Что это за предложение и с какой целью?" Однако они догадались, в чём секрет: "Они хотели узнать, согласуется ли с этими словами то, каким образом мы верим в Бога Отца". Тогда они сказали: "Эти слова ясно означают, что следует молиться Богу Отцу, а поскольку Христос - наш посредник, мы должны молиться Богу Отцу ради Сына".

Вскоре они в негодовании решили прийти к нам и повторить это лично, говоря, что выдерут нас за уши. Так что они покинули то место, в котором были, и пришли в рощу рядом с теми домами, в которых находились дети со своими учителями. В середине рощи располагалась высокая площадка наподобие арены для спортивных состязаний, и они, взявшись за руки, взошли на эту арену, где мы уже ждали их. Там были земляные холмики, покрытые дёрном, на которых они расположились, говоря между собой: "Перед ними стоять не будем, сядем".

Затем один из них, умевший принимать видимость ангела света и назначенный остальными разговаривать с нами, сказал: "Вы предложили нам открыть наше мнение о первых словах Господней молитвы, как мы её понимаем. Так я говорю вам, что мы понимаем её следующим образом: следует молиться Богу Отцу, а поскольку Христос - наш посредник, и мы спасаемся Его заслугой, мы должны молиться Богу Отцу, веря в заслугу Христа".

Тогда мы сказали им: "Мы из небесного общества, которое называется Михаил. Мы посланы посетить вас и исследовать, есть у вас, собравшихся в этом месте, какая-либо религия или нет. Ибо представление о Боге входит во всё, что есть в религии, и через него происходит соединение, а через соединение - спасение. Мы в небесах читаем эту молитву каждый день, как и люди на земле; но при этом мы думаем не о Боге Отце, поскольку Он невидим, а о Нём в Его Божественном человеческом, поскольку в нём Он видим. И в нём мы называем Его не Христом, как вы, а Господом, так что Господь для нас есть наш Отец в небесах. И Господь тоже учит, что Он и Отец - одно, что Отец в Нём и Он в Отце, что видящий Его видит Отца и что никто не приходит к Отцу, как только через Него. Он учит также, что воля Отца в том, чтобы верили в Сына, а кто не верит в Сына, не увидит жизни, но напротив, гнев Божий пребудет над ним. Из чего ясно, что к Отцу нужно обращаться через Сына и в Сыне. По этой причине Он учит также, что Ему дана вся власть в небесах и на земле. В молитве говорится: "Да святится имя Твоё, да придёт царство Твоё", и мы показали по Слову, что имя Отца - это Его Божественное человеческое, а царство Отца наступает тогда, когда обращаются непосредственно к Господу, и вовсе не тогда, когда обращаются непосредственно к Богу Отцу. Поэтому-то Господь и повелел своим ученикам проповедовать царство Бога: именно так надо понимать царство Бога".

Выслушав это, наши оппоненты сказали: "Вы привели много цитат из Слова. Мы, возможно, читали всё это, но не помним. Поэтому откройте перед нами Слово и прочитайте нам оттуда в первую очередь те места, где говорится, что царство Отца приходит, когда приходит царство Господа". Они сказали детям принести Слово, и когда те принесли, мы прочитали вслух следующее.

- Иоанн, проповедуя евангелие царства, сказал: Исполнилось время и приблизилось Царствие Божье. Марк 1:14,15; Матф. 3:2.
- Сам Иисус проповедовал евангелие царства, и сказал, что приблизилось Царствие Божье. Матф. 4:17,23; 9:35.
- Иисус велел ученикам проповедовать и распространять евангелие царства Божьего (Марк 16:15; Лука 8:1; 9:60), и то же велел семидесяти, которых Он послал (Лука 10:9,11).
- И во многих других местах, например: Матф. 11:5; 16:27,28; Марк 8:35; 9:1,47; 10:29,30; 11:10; Лука 1:19; 2:10,11; 4:43; 7:22; 17:20,21; 21:31; 22:18.

Царство Бога, евангелие о котором они стали распространять, было царством Господа, и поэтому царством Отца. Это ясно из следующих мест:

Отец всё дал в руку Сына. Иоанн 3:35.
Отец дал Сыну власть над всякой плотью. Иоанн 17:2.
Всё передано Мне Отцом. Матф. 11:27.
Дана Мне всякая власть на небесах и на земле. Матф. 28:18.

И далее из следующего:

Иегова Саваоф - имя Его; и Искупитель твой - Святой Израиля, Богом всей земли будет называться Он. Исаия 54:5.
Видел я, и вот, с облаками небесными шёл как бы Сын Человеческий, и Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы и племена служили Ему. Владычество Его - владычество вечное, которое не прейдёт, и царство Его не разрушится. Дан. 7:13,14.
Когда седьмой ангел вострубил, раздались в небесах громкие голоса, говорящие: царства мира сделались царствами Господа нашего и Христа Его, и Он будет царствовать во веки веков. Откр. 11:15; 12:10.

Более того, мы наставили их по Слову, что Господь пришёл в мир не только искупить ангелов и людей, но и чтобы они могли соединяться с Богом Отцом через Него и в Нём. Ибо Он учит, что Он прибывает в тех, кто верит в Него, и они в Нём (Иоанн 6:56; 14:20; 15:4,5). Услышав это, они спросили: "Как же тогда вашего Господа можно называть Отцом?" Мы ответили: "Это следует из того, что мы прочитали, а также из таких мест:

Младенец рождён нам, Сын дан нам, имя которому Бог, Герой, вечный Отец. Исаия 9:6.
Ты Отец наш; Авраам не узнаёт нас, и Израиль не признаёт нас; Ты, Иегова, Отец наш, от века имя Твоё: Искупитель наш. Исаия 63:16.

Разве Он не говорил Филиппу, когда тот хотел увидеть Отца:

Филипп, разве ты не знаешь Меня? Видящий Меня видит Отца. Иоанн 14:9; 12:45.

Кто тогда Отец, если не Тот, кого Филипп видел своими глазами?"

К этому мы прибавили следующее. Во всём христианском мире говорят, что члены церкви составляют тело Христа и что они в Его теле. Как тогда может человек церкви обращаться к Богу Отцу, если не через Того, в чьём теле он находится? В противном случае ему нужно было бы выйти из тела, чтобы обратиться к Нему. Наконец, мы сообщили им, что в наши дни Господь учреждает новую церковь, которая в Откровении понимается под Новым Иерусалимом. В этой церкви поклоняются только Господу, как в небесах, и так исполняется всё, что заключено в Господней молитве, от начала до конца.

Мы подтвердили сказанное по Евангелистам и Пророкам в Слове, а также по Апокалипсису, который от начала до конца посвящён этой церкви, в таком количестве, что они устали слушать.

Слушая с возмущением, Армагеддонцы то и дело мешали нам говорить. В конце концов они не выдержали и закричали: "Вы говорите против учения нашей церкви, которое состоит в том, что нужно обращаться непосредственно к Богу Отцу и верить в Него. Поэтому вы обвиняетесь в осквернении нашей веры. Так что ступайте отсюда, иначе мы выкинем вас!" Они до того воспылали духом, что перешли от угроз к делу. Но тут мы властью, данной нам, поразили их слепотой, так что они бросились на нас, но разбежались кто куда, ничего не видя и путаясь. Некоторые из них свалились в пропасть, описанную в Откровении (Откр. 9:2), которая теперь находится в южной стороне к востоку, где находятся те, кто поддерживает оправдание одной верой. Там тех, кто подтверждает это Словом, отсылают в пустыню, где их отводят на самую окраину христианского мира, и они присоединяются к язычникам.