Стихи ноября 1983 года

Автор: Михаил Глебов, 1983 (комментарии 2004)

83-180 ( 1 )

На картине солнце светит,
Бригантина, волн тесьма.
Под картиной на портрете
Ира, грустная весьма.

Лев оранжевого цвета -
Выбивать его пора.
Скромно прячется от света
Многоцветие ковра.

Под развесистою пальмой
Дремлет кактусов семья.
В банке жук сидит опальный,
Ряску горькую жуя.

Обнажилась крона клена.
Клен качается слегка
И глядит одушевленно
На печального жука.

8 ноября 1983

83-181 / Метель бушует

( 1 )

Сердце становится легким.
Вьюга играет живая.
Шарик на тонкой веревке
В снежную пыль уплывает.

Дрожь пробирается в теле.
Сумерки тусклой эмали.
Длинные шлейфы метели
Тропки-дорожки застлали.

Осени черная мета
Вспенена белым кипеньем.
Снежную прелесть рассвета
Завтра нежданно оценим.

( 2 )

Если кто обессилит вконец,
От сомнений душа на пределе -
Для него милосердный Творец
Создает озаренье метели.

Непрозрачны ее кренделя,
И над этим последним пределом
Безраздельно, привольно пыля,
Задувает холодным и белым.

На засыпанной снегом меже
Ободряет прохладной рукою
И дарует усталой душе
Волшебство тишины и покоя.

( 3 )

Зима пришла - свалила гору
Нерассосавшегося зла,
Без объявленья приговора,
Как у ребенка, отняла.

Что было желтизной укрыто -
Встает со снежного холста
И занимает деловито
Свои законные места.

( 4 )

Метель стремительна, волниста,
Но на газонах неспроста
Кусты с упрямством альпиниста
Встают со снежного холста.

Не привыкать клониться, гнуться,
Врастать в холодный монолит.
Зима не примет контрибуций:
Сломает - или закалит.

( 5 )

Дома накрылись крышами,
Перилами балконными.
Мы тихий шепот слышали,
А что к чему - не поняли.

Они ночами блеклыми
Бормочут - что - невесть его,
Слепыми глядя стеклами
В бушующее месиво.

12 ноября 1983

83-182 / В строительном отделе

День рабочий быстротечен:
Почертил - поесть пора.
За полуднем будет вечер,
Тихий вечер, как вчера.

Серость тающего снега,
Луж холодная кутья -
Тут и альфа и омега
Повседневного житья.

День спускается за крыши,
Как заклеванный петух,
Угасает - тише, тише,
И совсем уже потух.

15 ноября 1983

83-183

Вокруг - белее белого,
Природы нищета.
Разлиты онемелые,
Холодные цвета.

Туман по краю стелется,
Речушки занесло,
Деревья словно мельницы -
Бело, черно, бело.

Домишки в синем инее
Стоят, покой ценя
Безмолвного уныния
Коротенького дня.

15 ноября 1983

83-184

Теченье монотонных дней и книг,
Покой и сон опутывают тело…
Я просто до смешного не привык,
Чтоб ничего на свете не болело.

Лишь изредка, как стриж над головой,
Проносится неясная тревога:
Ведь ты - живой! Ведь ты же сам не свой!
Ну заболи хоть что-то, ради Бога!

16 ноября 1983

Здесь я с некоторым удивлением сравниваю свое душевное состояние этой и предыдущей осени.

83-185

- Бедный Миша! Столько лет
Не видал дороги те!
- Продал я туда билет,
Вы туда поедете.

По лесам, болотам тинным,
Через долгую войну,
Через горы серпантином
В стародавнюю страну.

В старопрежней гавани,
Замкнутом жилище,
Вряд ли стало радостней,
Вряд ли стало чище.

Вот и на просторе я.
Зарекитесь, братцы,
В старые истории
Заново соваться!

Зарастает старый след
К бытию "благому".
Продал я туда билет,
Передал другому.

16 ноября 1983

В этом абстрактном стихотворении я - с высоты достигнутой "житейской мудрости" - как бы передаю эстафетную палочку своих прежних несчастий более юным, наивным и неопытным людям.

83-186 / Былинное

Я же говорил: за какую бы тему ни браться - лишь бы сочинять!

( 1 )

Не стало на Руси богатырей:
Иных давно уж нет, иные стары.
Опять из неоглядных ковылей
Приходят узкоглазые татары.

Берет Илья кольчугу со стены -
Слепит глаза, рука дрожит сердито…
Доверчивой, беспомощной страны
Последняя опора и защита.

( 2 )

Гиганты умирают стоя
Под ветром на высокой круче.
Клонятся волны травостоя,
Над ними - ястребы и тучи.

А где-то сзади волны гуда
От колоколен многозвонных,
И люди слезно молят чуда,
И плачут лики на иконах.

16 ноября 1983

83-187

Стареет год - земля бела.
Мелькают дни, и с ними вкупе
Пестреют мелкие дела,
Как сухари в морковном супе.

Морковь с подливой молока
Одолевает повсеместно:
И не остра, и не горка -
Протерто, дешево и пресно.

16 ноября 1983

Морковный суп с молоком и сухарями (отвратительная баланда) всегда продавался в столовой проектного института в качестве диетического питания.

83-188 / Библейское

Данный цикл написан хотя и в доброжелательном ключе, но с чисто атеистических (точнее - с исторических) позиций. Ибо к Богу я пришел лишь семь лет спустя.

( 2 )

Осенний день подслеповат,
Закат тяжел и мглист.
В скупом сиянии лампад
Не спит евангелист.

Волнует разум старика
Забытых фактов связь;
Его иссохшая рука
Ведет за вязью вязь.

Поднял отсутствующий взор
Болезненный еврей.
Его душа - за гранью гор,
За пропастью морей.

Бредет по выжженным пескам
В библейские места;
Горит, припав к живым росткам
Учения Христа.

Однажды в рубище простом
Он сам, жарой палим,
В толпе за праведным Христом
Вступал в Иерусалим.

Он помнит - тело на кресте
И гром на склоне дня;
Он воскрешает на листе
Следы того огня.

Он был, он видел, он донес
Истории гранит;
Он факты, жившие вразброс,
В одно соединит.

( 3 )

Здесь речь идет о Первом крестовом походе

К барханам солнце клонится.
Блуждает как во сне
Готическая конница
В песчаной желтизне.

Земля обетованная
Совсем уже близка.
Жара гнетет незваные
Железные войска.

Песков круговерчение.
Над волнами повис
Недобрым привидением
Засохший кипарис.

Святым крестом отмеченных
Сожжет насквозь, пока
Горячим тихим вечером
Дойдут до родника.

Дымы струятся лентами,
Стрела летит, звеня…
Под звездами, под тентами
Встречают утро дня.

Лежат большими бляшками
В урочище пустом
Щиты угрюмо-тяжкие
С беспомощным крестом.

( 4 )

Уже последний капуцин
Зарублен на полу.
Последний воин-сарацин
Пустил свою стрелу.

Аллах акбар! Аллах велик! -
В веках неодолим,
Костры священных базилик
Вознес Иерусалим.

Роняя шлемы и мечи,
Не поминая дам,
В глубокой траурной ночи
Спешат к своим судам.

Наполнен парус корабля
Ветрами дальних стран.
Благословенная земля
Уходит за туман…

17 ноября 1983

83-189

Пора переменить и ритм, и суть,
Поскольку суть звучит уже нелепо.
Настало время светлое вернуть
Из глухо замурованного склепа.

Мелькают дни - природа холодна.
Когда тепло грозит своим уходом,
Знай, что весна в природе не одна -
Она приходит с каждым новым годом.

Сквозь белое безмолвие тоски,
Через ее натуру неживую
Проклюнутся зеленые ростки,
Как травы пробивают мостовую.

19 ноября 1983

83-190

Когда не подливают масла,
Фитиль и сам сгорит дотла.
Крупица пламени погасла,
Осталась черная зола.

В мечтах о пламенном термите
Фитиль не следует бросать:
Его храните и кормите
И не давайте угасать.

19 ноября 1983

В этом восьмистишии довольно четко выражена распространенная "любовная" тактика - в надежде на журавля удерживать и синицу. Поэтому неопытный молодой человек, ощущая не слишком горячую страсть своей возлюбленной, должен призадуматься, не есть ли он для нее по факту тот самый "фитиль".

83-191

Великий муж во время оно,
Пути не зная своего,
Дошел впотьмах до Рубикона
И перешел через него.

Судьбу других замысловатей
Повлек поступок чудака:
Войну, любовь, триумф в сенате
И смерть, и память на века.

19 ноября 1983

83-193

В эти дни у меня возникло несколько шуточных стихов о птичке.

У вороны денег мало
И дела ее худы,
И ворона где попало
Бродит в поисках еды.

У кого еда хранится -
Корку хлеба подарит.
Голодающая птица
Их весьма благодарит.

20 ноября 1983

83-194

- Что ругаешь, идиот? -
Я спросил у идиота. -
"Все, что весело плывет
Мимо рта да за ворота".

- Как живешь? - "Как дураки,
Как везет меня кривая.
Покупаю пятаки,
Пять червонцев отдавая".

- Что не любишь? - "Не люблю,
Как летят к помойке птицы,
И не кланяюсь рублю
Как всесильной единице".

- Что жалеешь? - "Всех вокруг
Так и взял бы на поруки!
Жалко головы без рук
И бессмысленные руки".

- А мечты в ладу с судьбой? -
"Лишь одна мечта людская:
Быть всегда самим собой,
Даже много упуская".

- И вопрос потяжелей:
Не пойму я, право, что-то,
Чем ты, братец, дуралей? -
"Так считают идиоты…"

20 ноября 1983

83-195

Один на звездном фоне я,
Звезда с звездой сливается.
Звучит моя симфония,
В ночи переливается.

Извивами несмелыми
Уходят за осокори
Мои ступени белые,
Моя лыжня далекая.

20 ноября 1983

83-196

Данный стих с наибольшим основанием можно считать "тусклым":

Все ошибки прощаю,
Ухожу с эшафота
И себя превращаю
В отвлеченное что-то.

То ли быль, то ли небыль -
И вдыхаешь без злобы
Желтоватую мебель,
Тишину и сугробы.

Утром встать неохота,
Ночь над миром литая.
Ухожу на работу,
По дороге читая.

Добрый день… Добрый вечер…
Добродушная книжка…
День уютен, беспечен,
Словно плюшевый мишка.

Все на свете прощаешь,
Приближаешься к стеклам -
И себя ощущаешь
Невесомым и блеклым.

20 ноября 1983

83-197

Под вечер жмет бессонница -
Ложиться не с руки.
Во сне за мною гонятся
С дубиной дураки.

Бегу, теряя в весе, я,
И тянется пока
Проклятая агрессия
До самого звонка.

20 ноября 1983

83-198

Птичка съела полкило,
А потом полпуда;
Стало птичке тяжело,
Очень даже худо.

За балконными дверьми
Птиц попеременно
То едой перекорми,
То давай пургена.

21 ноября 1983

83-199

Осенней природе
Мажор не дается:
Надежда уходит,
Тоска остается.

Надежды храните
В шкафу на квартире:
Ноябрь - в зените,
А лето - в надире.

21 ноября 1983

Надир - точка небесной сферы, прямо противоположная зениту.

83-201

Что-то странное и спорное
В свете сумеречном делаю.
Налетают ветры черные,
Завевают вьюги белые.

За версту до Новогодия,
Преднамеренно, заранее
Черно-белая мелодия
Покоряет расстояния.

В темноте окошко светится,
Снегопад по кругу тянется.
До двенадцатого месяца
Десять дней всего останется.

21 ноября 1983

83-203

Зачем с неведомых времен
Меня пугает рок Господень?
Ведь я не попусту рожден,
Ведь я к чему-нибудь да годен!

К чему стремиться, что начать?
У цели молодость в залоге.
Сними проклятую печать
Неузнавания дороги!

Нащупать верную струну -
Пускай вслепую, близоруко -
Неизмеримую в длину,
Неугасающего звука.

22 ноября 1983

83-204

Сады унылы и наги
В те времена, когда
Приходит стужа из тайги
В большие города.

На ровной плоскости зеркал,
Наверно, не со зла
Мороз узоры изваял
Без счета и числа.

Его - граненые цветы,
Его - дома в свету,
Неделя хвойной чистоты
И веры в чистоту.

22 ноября 1983

83-205

Моя недавняя напасть
Всесильна - и, как водится,
Опять про птичку строчки класть
На чистый лист приходится.

Ей стройный стан природой дан,
Пропорции пригожие;
Она летит, как чемодан,
Над редкими прохожими.

22 ноября 1983

83-206

Когда-нибудь машина тронется,
Мотор движение родит,
И задрожит в дому оконница,
И кто-то в тучи улетит.

Болит под шлемом переносица,
Сверкает купол голубой,
И еле слышимо доносится:
"Возьми меня! Возьми с собой!"

Когда-нибудь машина тронется…

22 ноября 1983

83-207

Опять стопу бумаги изведу,
Опять зазря часов потрачу много,
Опять придут в обманчивом бреду
Творения посредственного слога.

Как хочется отдать их всех на слом
И написать стремительное, вроде
Как самолет сверкающим крылом
Провел черту в бездонном небосводе.

22 ноября 1983

83-208

Хорошо ли, плохо ли,
Рифмы в нужном тоне ли -
Удивлялись, охали,
Ничего не поняли.

С почестями встретили
Знатоки завзятые -
Те, другие, третьи,
Пятые, десятые.

22 ноября 1983

Уже тогда я смутно чувствовал, что мои стихи, переданные приятелям, не воспринимаются ими адекватно, т.е. они видят одну забаву, но не замечают эмоционального или философского заряда, ради чего стихи, собственно, и возникли на свет.

83-209

- А хватит ли сил? А найдется ли сила? -
Судьба у меня ненароком спросила.
Я много писал, я обдумал немало -
Куда же вся сила моя запропала?

Довольно грустить, как больной на диете!
Ищу под столом, на шкафу и кювете,
На куполе церкви, в провале колодца -
Найдется она, непременно найдется!

23 ноября 1983

Я тогда и представить себе не мог, что она найдется именно "на куполе церкви".

83-210

Непрочно, зыбко все вокруг.
Страшась бессильности,
Хочу стабильности, мой друг,
Хочу стабильности.

Но и в бездействии стоять
Не всяк отважится,
И завтра снова рукоять
В руке окажется.

Душой склоняясь вкривь и вкось
Под этой суммою,
Я не скажу: "Немедля брось!",
Но я подумаю.

23 ноября 1983

83-211

На самом деле я живу прекрасно,
С утра клюю отборного пшена.
Пройдет еще чуть-чуть - и станет ясно,
Что на пшене вся жизнь завершена.

Я корм ногами глупо разрываю
И не постиг лишь главного штриха:
Что лучше - жизнь больная и живая,
Иль сытое подобье петуха?

23 ноября 1983

83-212

А я не хуже прочей нежити
С ее натурою угрюмою.
Меня на привязи вы держите -
Вот я молчу и что-то думаю.

И потому-то, может статься, я
Изображу с нарочной броскостью
Совсем чужую инкрустацию
На общей тривиальной плоскости.

23 ноября 1983

83-213

Рождая стих в пятиминутье
Порой безделья своего,
Я не рискую смыслом, сутью, -
А формой, только и всего.

Пожалуй, рифма выйдет хуже,
Под стать сырому ноябрю, -
Но, неполадку обнаружа,
Ее иначе сотворю.

Когда заплачет бедный зрячий
Над повседневной суетой,
То отразится в капле плача
Весь мир, прекрасный и святой.

Пиши что наскоро, что тихо,
Хватай глубины иль верха -
Одним дана неразбериха,
Другим - сверкание стиха.

23 ноября 1983

83-214 / Три этапа

Здесь, по сути, воспроизводится "Обыкновенная история" Гончарова, т.е. описано превращение прекраснодушного юноши во взрослого циника.

( 1 )

Не зная действующих правил,
Живя в плену кривых зеркал,
Он смело рукописи правил
И варианты отвергал.

Все было солнечно и просто,
И на рассвете жизнь сама
Весельем праздничного тоста
Входила в честные дома.

И, светлой радостью согреты,
Соединив свои сердца,
Паслись Ромео и Джульетты,
Не ждя трагичного конца.

И был подлец чернее тучи,
Но все ж над грязью свысока
Торжествовал счастливый случай,
Как у Ивана-дурака.

И с гордым пафосом пролога
Из побежденной темноты
Струилась светлая дорога,
А по бокам цвели цветы.

( 2 )

Зря фантазии не троньте:
Улеглись колокола,
На туманном горизонте
Туча черная взошла.

До границы Дон Кихота
Довела судьба сама.
Там - осока и болота
И - дома, дома, дома…

Ты увидишь: вечерами
В темноте полуживой
Над болотными коврами
Пар восходит по кривой.

Ты познаешь век напрасный,
Дни в бессмысленном труде,
Месяц сумрачный и красный,
Красный отсвет на воде.

Там в трясине разложенья,
Что гниению сродни,
Как подбитые мишени,
Тонут светлые огни.

Там раскрыты настежь двери
Трехкопеечной любви.
Там - стремись к небесной сфере,
Наслаждайся и живи.

( 3 )

Легки, как птички-зяблики,
Меняя адреса,
Плывут, плывут кораблики -
Косые паруса.

Исследуют излучины,
Болотную канву,
Жестокостью научены
Держаться на плаву.

И нечего бояться им
В проклятой той стране,
Поскольку навигацию
Освоили вполне.

23 ноября 1983

83-215

Судя по всему, моя бывшая "дама сердца" в эти дни сделала какой-то небольшой "шаг навстречу", и я раздраженно отреагировал следующим восьмистишием, которое так и осталось в моей тетради.

Что в нужный срок не завершилось -
Без пользы кануло во тьму.
Твоя убожеская милость
Мне совершенно ни к чему.

Уходит год, когда-то новый,
Бежит, брезгливостью гоним,
И, как посуду из столовой,
Выносят мусор вслед за ним.

23 ноября 1983

83-216

Стихи не выманишь добром:
Придут - скорей лови.
Я упустил; и вот с пером
Уселся визави.

Поэт у прихоти в долгу.
Усидчивость не впрок,
Поскольку даже не могу
Закончить восемь строк.

25 ноября 1983

83-217 / Приятелю

В эти месяцы, изредка перезваниваясь и встречаясь, мы навязчиво обсуждали тему женитьбы, так как оба чувствовали себя в одиночестве крайне неуютно.

Пусть я до шалостей дорос -
Далековата Ницца.
И вот - встает больной вопрос:
Гулять или жениться?

Женись - на ком? Сидеть рядком,
Браниться за обедом,
Потом - прикончить молотком
И сесть за этим следом?

Гулять - куда? Опять беда.
Беде первопричина -
Нереспектабельны года,
Ни денег и ни чина.

Кончаю бой, трублю отбой,
Моя квартира скраю.
Пойдем тихонечко с тобой
Куда-нибудь, не знаю…

25 ноября 1983

83-218

У Казанского вокзала
Вместо порции пшена
Птичке кукиш показала
Штукатурщица одна.

Оттого-то птичка злая,
От нее Господь спасет:
Клювом дырки пробивает,
Подоконники трясет.

25 ноября 1983

83-219

Завершая уже порядком надоевший "птичкин цикл", я вывернул дело странным образом: приравнял эти откровенно шуточные стихи к той невразумительной околесице, которая свойственна авангардистам, и раскритиковал ее. Здесь проявилась моя извечная нелюбовь к халтурным стихам, где извращенностью формы прикрыта убогость содержания.

Мои творения о птичке
Необъяснимы никому;
Их не понять без методички
Любому светлому уму.

Одни готовы удивиться,
Другие скажут: извини,
Стихи уродуют страницу.
Зачем написаны они?

Они - глубинных мыслей хлеще,
Они - как споры на грибе,
Как вещь, рожденная от вещи,
Себя замкнувшая в себе.

Они, суммируя приметы,
Передают нам прямиком,
Как изъясняются предметы
Наикратчайшим языком.

В умах грядущих поколений
Они останутся одни…
Но их создатель - славный гений -
Пророкам горестным сродни.

Вы их, наверное, видали:
Пальто внизу, штаны вверху…
По оживленной магистрали
Идут, глаголя чепуху.

Их вместе с психами держали,
Гоняли палкою в аршин -
Но гордо светят их скрижали
С недосягаемых вершин.

Над миром трепетно-смущенным,
Над грудой мимолетных книг
Своим сонетом извращенным
Себе я памятник воздвиг.

25 ноября 1983

83-220 / Заочное объяснение

Что делать, если девушка пуста,
Хотя полна сверх меры, - и, к несчастью,
Любовь - лишь часть огромного холста,
И обок с ней живут другие части?

Недели суете посвящены,
Висят дела, как обручи, на шее,
И не найти довлеющей струны,
И не понять, которая важнее.

Ты хочешь все. Ты хочешь все объять.
Ты хочешь, чтобы струны вразнарядку
Умели плодотворно дополнять
Друг друга по разумному порядку.

Сегодня - та. А завтра в восемь - та.
По первым числам звук дает шестая.
А дирижер командует с листа,
Страницы дней с достоинством листая.

Где все - там ничего. Таков закон,
Всесильный в этом мире беззаконном.
Не помогает искренний поклон,
Отпущенный враждующим иконам.

Ты в каждом деле чувствуешь порыв,
Порой его доводишь до надрыва.
…Растет нарыв. Прорвался - перерыв.
И вновь болячка после перерыва.

Ты, как таран, долбишь в одно бревно.
Пускай ни есть, ни пить, ни видеть солнца -
Лишь продолбить. А дальше - все равно,
Что за бревно назавтра попадется.

Ты бездарь. Но бездарность не вольна
Осознавать бессилье перед темой.
Проста как таракан, себе она
Неразрешимой кажется проблемой.

Бурлишь? - бурлит и чайник на плите.
Тебе чужды - фитиль, кремень, кресало,
Ты пишешь днем. А ночью - в темноте -
Ты ни единой ноты не писала.

Из колыбели выйдя в мир земной,
В смешной самоуверенности детской
Ты встала перед каменной стеной,
Как Игорь - пред ордою половецкой.

Ты - шахматист. И - значит - дипломат,
В свою непогрешимость веришь свято,
Но глупости твои не сохранят
Ни честь, ни трость, ни шпагу дипломата.

25 ноября 1983

Надо признать, что для того времени и возраста стих содержал весьма глубокую психологическую характеристику. Приятель, ознакомленный с ним, пришел в ужас от одной мысли, что я мог передать это адресату в руки.

83-221

Философия не указала
Кратковременной жизни зерно,
Где, кому и с какого вокзала
Уезжать предопределено.

Свой удел, что разумным считаешь,
На слепую считалку похож:
Неожиданно днем потеряешь,
Неожиданно ночью найдешь.

Во вранье не отыщешь изъяна.
Недомыслие логику бьет.
Все, что временно, суть постоянно,
Постоянное суть не живет.

Всех прелестней - узор сухостоя,
Всех разумней - бессмысленный труд,
Низкопробное дорого стоит,
Бриллиант - задарма не берут.

Золотых мудрецов поколенья
Истощают терпение, но
Парадоксов упрямые звенья
Увязать не умеют в одно,

И растерянно верят в приметы,
И блуждают в пучине земной,
Отвечая за глупость планеты
Слаборазвитой личной спиной.

25 ноября 1983