Рубежи богословия (1)

Автор: Михаил Глебов, 1999

Настоящая статья служит как бы заключением для предыдущего цикла, посвященного обывателям, и носит несколько обобщенный характер. Духовные понятия, в ней использованные, рассматривались в статье о дурной наследственности.

Всякий, кому не было дано знать небесные тайны, может вообразить, что не существовало никакой необходимости для Господнего пришествия в мир, чтобы сражаться против адов, когда, страдая в искушениях, Он победоносно боролся с ними и превзошел их, - поскольку Божественное Всемогущество могло бы в любой момент подчинить их, попросту ввергнув каждого злого духа в его ад. Однако неколебимая истина состоит в том, что это было необходимо. Но чтобы открыть хотя бы наиболее общие пункты этой тайны, потребовалось бы написать целую книгу, и она, сверх того, породила бы кривотолки о Божественных тайнах, которые, даже будучи открыты, не поместились бы в людском сознании. Да и большинство людей на захотело бы вникнуть в них. AC 1676

Пришла пора остановиться, перевести дух и трезвым взглядом окинуть предшествующие духовные рассуждения с позиций их применимости и достоверности. Необходимо определить те границы духовных знаний, за которые мы заходить не должны, пока живем на земле, потому что эти знания (а) по своей глубине фактически недоступны уму, (б) ничем не содействуют нашему спасению, и (в) будучи использованы неправильно, могут существенно его затруднить.

О степенях постижения науки

Приглядевшись, нетрудно заметить, что всякое наше знание является в той или иной степени поверхностным. Более того, чем глубже мы стремимся постичь суть, тем все более проигрываем в наглядности и очевидности. Ибо суть всегда абстрактна, а жизнь наша проходит в Материальном Мире, стало быть, во внешности. Мы видим внешность глазами, мыслим внешними категориями, и если в погоне за сутью решим презрительно отмахнуться от внешности, то чемодан наших знаний окажется без ручки. Не говоря уже о том, что нас перестанут понимать окружающие.

Когда ребенку объясняют электричество, он смотрит на провод и представляет поток шариков (электронов), бегущих в нем, словно машины по шоссе. Впоследствии на уроках физики ему растолкуют, что никаких шариков нет, а есть неизвестно что: то ли волна, то ли сгусток энергии, то ли некий загадочный квант, который то ли вращается вокруг ядра, то ли образует вокруг него заряженную оболочку. И никуда эти электроны по проводу не бегут. Вдоль него распространяется электромагнитное поле (что это такое?), которое не отрывает электроны от ядер, но ориентирует их в одну сторону (каким образом?), причем ориентация диаметрально меняется по 50 раз в секунду.

Что же выходит в итоге? Сперва ребенок имел представление, ошибочное по существу, но ясное по видимости. Оно позволяло ему понять многие простые вещи: почему цепь должна быть непрерывной, как действует выключатель и пр. Основываясь на этом представлении, он мог самостоятельно прокладывать провода, ставить розетки и выключатели, менять лампочки. А ведь в нашей реальной жизни большего и не требуется. Но теперь, заплутавшись в абстрактных полях и квантах и не видя никакой возможности применить их к конкретной проводке на потолке своей комнаты, он либо кинется в домоуправление за электриком (который, к счастью, плохо учился), либо, махнув рукой на все премудрости, де-факто вернется к исходному детскому представлению.

Каждое знание по природе своей неисчерпаемо. Мы, не вдумываясь, легко признаем этот факт, хотя из него прямо вытекает невозможность достижения дна, т.е. сути. Кроме того, мы полагаем, что движение от простого к сложному в любой науке идет постепенно. На деле же сложность возрастает качественными скачками, иначе говоря, по степеням раздельным, а не продолженным.

Докопавшись до следующего уровня, мы бурно радуемся и объявляем его сутью, а предыдущий уровень, с которого наконец вырвались, от души презираем, считая его то ли ошибкой, то ли обманом зрения, т.е. видимостью. Однако стоит проникнуть еще на ступеньку вглубь, - и станет ясно, что суть залегает именно здесь, а прежде тоже была видимость. Таким образом, сколько бы мы ни рыли, как бы ни мучались, всякое наше знание оказывается поверхностным, а суть - недосягаемой. Причина заключается в том, что Истина в своих Первоистоках пребывает единственно в Господе, а в Тварном Мире можно видеть лишь ее отражения, четкость и полнота которых с удалением от своего Истока постепенно убывают. Следовательно, тот уровень знания, на котором мы самозабвенно возимся, является одним из самых наружных листьев капусты, и бесчисленное множество других, более внутренних листьев отделяют нас от заветной кочерыжки.

В любой области знания каждый уровень его постижения позволяет с удобством разрешать одни вопросы и не позволяет разрешать другие. Так, представление о шариках-электронах оказывается удобным для решения бытовых задач, но не позволяет разобраться в принципе действия трансформатора, где ток не "переходит" с одного провода на другой, но индуцируется магнитным полем. Или постулат о плоскости Земли, дающий возможность ориентироваться на местности, исчислять время и т.п., но абсолютно непригодный в космонавтике. Когда ученые придумывают очередную гипотезу, позволяющую объяснить ту или иную загадку, они радуются ровно до тех пор, пока им не встретится задача из другой категории, где их ключ не срабатывает. Тогда они обвиняют свое прежнее детище в ошибочности или неполноте и продолжают поиски универсальной отмычки, которой, как и вечного двигателя, в Природе не существует. Ибо они, сами того не понимая, фактически ищут Истину в Первооснове, а она, как мы только что видели, есть Сам Господь.

Четыре степени духовного постижения

Применительно к рассуждениям на духовные темы, которые я вел до сих пор, видим ту же картину. Здесь просматриваются четыре внешних яруса постижения.

Первый, самый наружный ярус присущ всякому земному человеку, даже атеисту, который видит свое тело с руками и ногами, и также ощущает внутри себя нечто, мыслящее и чувствующее, и даже смутно постигает, что именно это нечто, а не физическое его тело, живет, и что оно-то и является его личностью. Одни называют это нечто душой, другие психикой, третьи характером, хотя в любом случае оно остается для них аморфным и неопределимым логическими категориями.

Традиционные религии (второй ярус) также не проясняют вопроса: они только подтверждают существование души и факт ее главенства в человеческой жизни, и заканчивают наставлением, что не надо грешить. Те из верующих людей, которые слушаются и не грешат, по смерти действительно попадают в рай. Стало быть, даже самое поверхностное понимание предмета позволяет решить главнейшую в нашей жизни задачу Спасения. Ибо весь духовный процесс Спасения осуществляется Господом, человек же только не должен Ему мешать (он это делает, когда грешит).

Однако люди интеллектуально развитые, привыкшие во всем доискиваться причин, восстают против слепого послушания церкви и в особенности против тех обременительных обрядов и требований, которые она насаждает с упорством, достойным лучшего применения. Этим они как бы отталкивают протянутый им мостик Спасения, коим пользуются люди простые и смиренные духом. Взамен они пускаются в собственные умствования, которые, за недоступностью Истины, все построены на внешних видимостях и потому ложны. Чтобы эти умники, окончательно запутавшись в своей лжи, не погибли, Господь адресует им религиозные учения более внутреннего характера (так называемые эзотерические), которые в той или иной форме существовали на Земле всегда. Эти учения с разной степенью подробности рассказывают о духовных предметах, переплетая диковинные факты такими сложными рассуждениями, что умники бросаются на них, словно рыба на приманку, и шаг за шагом приходят к единственно необходимому для них выводу о том, что не надо грешить. (Если же такого вывода не следует, значит, учение не от Бога). Между прочим, сходный прием широко используется ветеринарами: дельфина невозможно заставить проглотить таблетку, однако он с удовольствием съест кусок рыбы с той же таблеткой внутри.

Рассматривая факты о духовном мире, сообщаемые этими учениями (к числу коих, без сомнения, - или даже в первую очередь, - принадлежат книги Сведенборга), замечаем, что они представляют собой самую внешнюю оболочку, какая только возможна под пологом Материального Мира. Она до такой степени внешняя, что из нее очень трудно, даже почти невозможно делать какие-либо далеко идущие выводы. С кочна капусты сорвали только самый верхний, испачканный материальной грязью лист, но этот не значит, что мы уже видим кочерыжку.

Человек, долго и напрасно искавший толку в христианской литературе, при первом знакомстве с учением Сведенборга приходит в состояние эйфории. Ему кажется, что теперь он все знает, и даже до такой степени, что не осталось никаких белых пятен. Когда же схлынет первый восторг и человек попытается свести узнанные им факты в некое подобие системы (своего рода "науку"), то увидит, что все они разъезжаются под его руками, словно намыленные. Одно не стыкуется с другим, третье противоречит четвертому, пятое можно понимать и так и этак. Человек ясно чувствует, что факты верны; более того, он на каждом шагу встречает им подтверждения, но свести их в упорядоченную систему не может. Так и должно быть: он освоился на третьем уровне постижения, а под ним уже прощупывается четвертый. И по мере того, как четвертый уровень постигается все явственнее, третий утрачивает качество сути и переходит в качество видимости. Это не значит, что он неверен; это значит лишь, что человек сделал еще один шаг в глубину.

Однако с каждым таким шагом катастрофически снижается очевидность постигнутых человеком знаний. Параллельно нарастает количество нерешенных вопросов. В самом деле, пока человек верил, что у него есть душа, но совершенно не знал, какова она, ответ на этот единственный вопрос ожидался таким же простым и недвусмыленным, как сравнение электрона с шариком.

Ознакомившись с учением Сведенборга, он выяснил, что душа состоит из духа внешнего и внутреннего, и что каждый из них наделен волей и разумением. Теперь вместо одного вопроса возникла целая связка: каков один дух и каков другой, в каких они между собой отношениях, как они формируются, и пр. Тем не менее некоторая очевидность еще сохранена: мы представляем тот и другой дух смутными очертаниями человеческой фигуры (в самых безнадежных случаях на ней имеется шляпа). Эти фигуры представляются расположенными подальше и поближе, т.е. где-то в пространстве. А поскольку в духовном мире, как известно, пространства нет, эти придуманные нами образы, несомненно, являются чистыми видимостями.

Если же мы осмелимся ступить на четвертый уровень вглубь и скажем (как это было сделано в статье "Дурная наследственность"), что внутренний человек не есть простая, одиночная человеческая фигура, но обобщенное понятие бесконечной последовательности восходящих состояний (в пределах Небес) или нисходящих (в пределах ада), редкий читатель удержится от искушения захлопнуть книгу. Ибо очевидность здесь до того мала, что для уразумения сказанного необходимо серьезное умственное напряжение (не говоря о соответствующем багаже знаний по предмету). С другой стороны, те вопросы, ради которых был осуществлен этот рискованный спуск, не только не оказались решенными по существу, но, в свою очередь, породили ворох других вопросов, более глубоких и оттого еще более запутанных. Но если мы, ценой невероятных усилий, сумеем добраться вслед за ними до пятого уровня, вся история там повторится сначала.

Мы ищем конечного ответа, как физики, разлагая вещество, искали конечного твердого шарика атома, но вместо него нашли дикую путаницу элементарных частиц и впали в такую депрессию, что некоторые даже уверовали в Бога. Мы надеемся получить конечный ответ там, где могут быть найдены лишь новые, более сложные вопросы. Мы не можем достичь предела, вроде как спортсмен достигает финишной черты, рвет ленточку и получает свой честно заработанный кубок. И потому мы должны уметь вовремя остановиться, - там, где кончается дело нашего Спасения и начинается досужее любопытство.

Две границы духовного постижения

За какое бы дело мы ни взялись, нам потребуется определенный багаж знаний. В зависимости от рода занятий он окажется больше или меньше, проще или сложнее, но в любом случае не достигнет бесконечности. Ибо знания являются инструментом в наших руках и сами по себе, как самоцель, не нужны.

Чем проще исполняемая нами работа, тем уже круг потребных для нее сведений. Каменщик, например, обязан знать правила кладки, расчет и конструирование которой входят уже в компетенцию инженера. Если же он из любопытства освоит эти вопросы, то все равно не сможет применить к делу, потому что они выходят за рамки его обязанностей.

Совершенно то же самое обнаруживается в сфере духовных истин. Здесь идеально подходит толстовская формула: "Это не имело смысла, и достижение его было невозможно".

Наша жизнь в Материальном Мире имеет одну-единственную цель: сформировать свой внутренний дух, притом сформировать таким образом, чтобы спастись, т.е. попасть в Небеса и наслаждаться там вечным блаженством. Следовательно, изо всей бесконечной массы духовных истин, коими держится Мироздание, мы должны иметь представление лишь о тех немногих, которые прямо ведут к нашему спасению. Все они принципиально сводятся к двум: (1) верить в существование Бога и вечной жизни, и (2) избегать зла, потому что оно противно Богу. Мы отыщем их в любой традиционной религии, если дадим себе труд разгрести целые горы обрядов и суеверий.

Однако всякий человек, обладающий развитым рассудком, желает не просто знать истины, но и понимать их. Для этих людей, как уже говорилось выше, существуют эзотерические учения, Сведенборгово в том числе. Они рассказывают о Духовном Мире в приемлемой для земного человека форме, потому что одни вещи он попросту не поймет, тогда как другие может применить во зло.

Земной человек не поймет обстоятельных духовных объяснений, потому что он живет и мыслит в самой внешней оболочке Мироздания, тогда как Истина прячется в глубине и является для нас неизреченной. Мы способны улавливать лишь самые общие ее контуры, но совершенно лишены возможности разобраться в тонкостях и деталях. Общий смысл истины подобен маленькому глобусу, где ясно видны материки и океаны, из которых принципиально состоит поверхность планеты. Нам кажется, будто можно, вооружившись лупой, рассмотреть их подробнее миллиметр за миллиметром. Но лупа выявляет лишь ошибки полиграфии, потому что глобус для этих целей изначально не предназначен. На это напоролись христианские богословы, безнадежно увязшие в буквальном смысле Евангелия; от этого же страдаем и мы, в сотый раз штудируя наукообразные книги Сведенборга.

Конечно, время от времени Господь дарует нам просветление, когда мелкие, невесть на какой странице вычитанные детали внезапно всплывают в памяти и раскрывают свой смысл. Именно таким образом формируется тот четвертый уровень постижения, о котором говорилось выше. Но следует отдавать себе отчет, что это - лишь точки, мельчайшие светлые пятна во мраке неведения, который в земной нашей жизни развеять заведомо не удастся. Если же мы, опираясь на такое пятнышко как на пладцарм, пожелаем расширить его усилиями логики, то наверняка впадем в заблуждение, которое, вклинившись в наши с таким трудом сформированные взгляды, начнет разлагать их изнутри. Особенно возрастает эта опасность при попытках свести все светлые пятнышки в единую универсальную систему.

Во-вторых, мы обыкновенно пеняем Сведенборгу за то, что он умолчал о множестве вещей, заведомо доступных разуму. Он почти ничего не рассказывает о снах, которые с очевидностью имеют духовную природу. Он не учит нас разбираться в знамениях и приметах. Он никак не комментирует опыт оккультистов, которые, как известно, умеют выходить "на внутренние планы" природы. О Фортуне он говорит лишь, что она есть Божественное Провидение в последних, тут же добавляя, что подробности ему открывать не велено.

Итак, если неизреченные истины не раскрываются нам потому, что заведомо не смогут быть поняты, то многие вполне доступные вещи умалчиваются по причине возможных злоупотреблений ими. Наиболее характерным злоупотреблением такого рода является оккультизм в широком смысле слова. Господь, желая нашего спасения, ведет нас по жизни теми обстоятельствами, которые мы большей частью приписываем случайности. Но оккультист, хотя бы немного разобравшийся в этой механике, ради сиюминутных целей успешно противится Господу, не дает себя спасти и гибнет.

Мы должны честно признаться, что в свое время обратились к религии и штудировали священные книги не для того, чтобы быть хорошими и слушаться Бога, а единственно потому, что поверили в Его существование и Его силу и вознамерились (пусть даже бессознательно) использовать эту силу как рычаг в борьбе за свои конкретные житейские интересы. Каждый из нас, еще обретаясь в аду, пришел к Богу с грязными руками, и лишь впоследствии мало-помалу очистился. Мы исследовали Писания в надежде найти такие детали и частности, которые можно было бы непосредственно применить к делу, и сильно негодовали, что за общими рассуждениями их почти не видно. Ибо нам дали глобус для нашего спасения, а мы желали перекроить его в карту-десятиверстку, чтобы с ее помощью поскорее добежать из опостылевшего пункта А в изобилующий удовольствиями пункт В. И мы крутили в руках глобус в надежде выжать из него конкретные сведения об этой дороге, и не могли. И в этом - наше великое счастье, потому что искомые нами рецепты прямого действия на самом деле есть не что иное, как магия, а всякий человек, пустившийся в магию, гибнет.

Повторяю: в писаниях Сведенборга, какими бы подробными и ясными ни казались они на первый взгляд, мы получили от Господа всего лишь крохотный глобус планеты по имени Духовный Мир. Этот глобус дан с единственной целью убедить нас в справедливости тех немногих спасительных истин, которые известны каждому верующему христианину, мусульманину и даже многим идолопоклонникам. Он совершенно не годится для проведения углубленных изысканий.

Эти изыскания бесполезны для дела нашего спасения. В одной своей ветви они приводят к совершенно непосильной нам сложности, в самочинных попытках преодолеть которую рождается ложь, и это плохо. В другой своей ветви они приводят к магии и оккультизму, - и это уже страшно.