Возня со своими бумагами (2)

Автор: Михаил Глебов, 1998

О своем имуществе (1)

Художник рисует картину посредством холста, кистей, красок и прочего подобного. Но цель его - картина, а кисти и пр. - лишь подручные средства для ее достижения. Точно так и в жизни: цель ее (в рамках натурального мира) - осуществление тех или иных желаний и потребностей человека, имущество же его - подручные к тому средства. Если я желаю пойти куда-нибудь, то не могу сделать этого, не надев штанов; следовательно, штаны мне необходимы; но я буду совершенно неправ, если посчитаю, что сам факт ношения штанов важнее той задачи, ради которой я, в частности, их надел.

Далее, желания и потребности наши непрестанно меняются, и вместе с ними естественным образом меняются и материальные вспомогательные орудия. Когда я работал инженером, то запасал справочники и СНиПы, а как перешел в бухгалтерию - выкинул их и натащил совсем других книг. Пока я был в армии, то не мог обойтись без сапог и шинели, но впоследствии ни разу их не одевал.

Мы должны с полной ясностью усвоить ту нехитрую истину, что окружающие нас материальные вещи не имеют для нас никакой собственной ценности, а лишь известную полезность в связи с нашими текущими задачами. Когда я иду на пляж, то надеваю плавки; когда иду в душ, беру мочалку и мыло; когда ложусь в постель, пользуюсь одеялом и подушкой. И обратно: когда я иду в душ, то не беру с собой одеяла, когда ложусь спать, не запасаюсь мочалкой.

При внимательном рассмотрении оказывается, что круг вещей, которыми я пользуюсь постоянно, очень мал, если, конечно, его не раздувать искусственно. Изо дня в день мы регулярно повторяем все одни и те же действия, относящиеся по большей части к удовлетворению наших основных житейских потребностей, т.е. к сфере быта. Постельные принадлежности, белье и повседневная верхняя одежда, предметы личной гигиены, некоторые лекарства, чашка-ложка, наручные часы и документы составляют наш джентльменский набор. Эти вещи, тщательно подобранные и используемые на износ, со временем выходят из строя и заменяются новыми аналогичными.

Помимо них существует бесчисленное множество специальных вещей, необходимых в специальных ситуациях: если я, положим, еду в Сахару, то покупаю колониальный тропический шлем. Особенность этой категории вещей та, что они используются один раз и затем долго пылятся в кладовке, в тщетной надежде, что когда-нибудь пригодятся еще. Однако почти всегда бывает так, что либо надобность эта никогда не наступает, либо возникают дополнительные обстоятельства, делающие прежние вещи, мягко говоря, не оптимальными, либо, наконец, эти вещи в такой степени устаревают, что уже вовсе не могут быть использованы. Некоторые старые программы, например, которые я долго хранил на дискетах, оказалось невозможным инсталлировать под Windows 95. Заботливо сберегаемый Лексикон 6.67 потерял всякий смысл с появлением русифицированного Word. Десятилетиями хранившиеся мамой мельхиоровые иголки для патефона невозможно было применить к электропроигрывателю с лазерной головкой, а стереонаушники, купленные мною десять лет назад, имеют разъем, который не подходит к современным магнитолам.

Эти примеры, которыми полна наша жизнь, показывают всякому незамутненному жадностью рассудку, что сбережение вещей впрок неэффективно: вероятность повторного использования крайне мала, зато они занимают место и требуют ухода - чистки, инвентаризации, борьбы с молью и т.п., что особенно досаждает в малогабаритной квартире. Гениально ответил один путешественник на вопрос, что следует брать с собою в дорогу: "Вдвое меньше вещей и вдвое больше денег". В самом деле, жизнь наша ежесекундно непредсказуемо меняется, и никогда не удается в точности угадать, что нам понадобится завтра.

Еще одна категория вещей - мелочи текущего пользования. Если я, заинтересовавшись, купил газету и просмотрел ее, то вряд ли будет разумно тащить ее домой и с почетом укладывать на хранение в шкаф. Образцом правильного отношения к подобным вещам может служить моя привычка, купив журнал и прочитав его, выкладывать на подоконник лестничной клетки. Вообще, относиться к собственному имуществу следует разумно, т.е. не боготворить его за то, что оно есть, а всякий раз сравнивать возможную пользу от хранения с себестоимостью оного, т.е. с теми неудобствами и неудовольствиями, которые неизбежно вытекают из необходимости содержать в порядке горы малонужного хлама.

Рассматривая собственное имущество под таким углом зрения, приходим к "модели одного чемодана". Это значит, что дом, в котором живет человек, равно как и его рабочее место, с подавляющим большинством находящихся там вещей, должны рассматриваться им не как собственные, а как взятые напрокат, так что непосредственно собственными оказывается ничтожная кучка действительно личных, по большей части бытовых, вещей.

Западный капитализм четко разделяет вещи, находящиеся в собственности, в распоряжении и пользовании у данного человека. Примерно так же должны смотреть и мы. Если человек живет в семье, то - естественно - отвечает за семейные вещи и поддерживает их в порядке, однако в мозгу своем он должен строго отделять общесемейные вещи от своих личных. Никогда не следует набирать себе много барахла: без него гораздо свободнее и легче жить. Наше личное имущество должно пребывать в таком состоянии, чтобы при необходимости его можно было в пять минут побросать в чемодан и пойти с ним в произвольном направлении.

О своем имуществе (2)

Понятие "собственное имущество" традиционно означает некоторую устойчивую совокупность вещей длительного пользования или хранения, некий "сундук", принадлежащий исключительно данному лицу, куда другие лазить не могут и не должны. Однако человек живет, т.е. сознает себя и действует, только в одном-единственном мгновении настоящего, причем насущные потребности, цели и задачи человека непрестанно меняются от мгновения к мгновению, и вместе с ними в руках его меняются те физические орудия, посредством коих он добивается желаемого.

Сказано, что во всю вечность не может быть в целой Вселенной ни одного духа, совершенно схожего с каким-нибудь другим духом, ни одного повторяющегося чувства любви, удовольствия и т.п.; отсюда нетрудно вывести, что даже при самой монотонной и рутинной жизни не бывает ни единого мгновения, которое в точности повторяло бы мгновение предшествующее; но иной расклад условий и обстоятельств порождает иную совокупность потребностей и, стало быть, иные орудия для их удовлетворения.

Из этого следует, что во всякое мгновение оптимальным оказывается то орудие, которое творчески взято или выбрано исходя из фактических условий этого мгновения. Тем более, что всякое мгновение заключает в себе для нас задачу, задача же ставится Божественным Провидением, и для того, чтобы она могла быть решена, Бог непременно посылает нам подручные средства, которые надо только уметь найти. В эксперименте с обезьяной хотя банан и висит высоко, но поодаль брошена палка, в противном случае никакого эксперимента не получилось бы.

Отсюда следует, что человек живет на земле голый, но он окружен множеством разнокалиберных предметов, причем неважно, является ли он их единственным и исключительным собственником, пользуется ли вместе с другими людьми или просит на время поиграть. В конечном итоге, истинны слова о том, что человек ничем реально не обладает, но все Божье. Всякое мгновение, проживаемое человеком, ставит перед ним некоторую практическую задачу, которую в природном мире можно решить только посредством использования природных же предметов, т.е. вещей; и вот человек ищет вокруг себя, находит подходящий предмет и использует его. Но приходит новое мгновение, задача меняется, и человек вновь вынужден искать предмет, подходящий для решения уже новой задачи; и так всю его жизнь. А поскольку, как было сказано, ни одно мгновение и, следовательно, ни одна задача в точности не повторяются, не могут в точности повторяться и используемые им вещественные предметы.

Так обстоит дело в теории. Так поступали русские нестяжатели или Франциск Ассизский. На практике же мало кто решает математическую задачу через дифференциальные уравнения "в лоб"; обычно используют приближенные методы, которые при гораздо большей легкости дают вполне приемлемую точность решения. Приближенность метода состоит в том, что человек отбирает некоторые часто требующиеся вещи и сохраняет их под рукой, чтобы не искать их каждый раз заново.

Так, в разные дни, в зависимости от состояния здоровья и многих иных факторов, моя кожа обладает разной чувствительностью, но пользуюсь я одним и тем же мылом, тем же шампунем, гелем для душа и бритвой. Я одеваю тот же костюм, отправляясь отсиживать рабочий день в бухгалтерии, идя с визитом в банк или в гости, хотя в одном случае костюм этот оказывается слишком хорош, а в другом недостаточно хорош. Все эти вещи, взятые в совокупности, и составляют имущество человека. Особенно важно, что человек должен относиться к ним чисто потребительски, т.е. при необходимости докупать нужное и избавляться от устаревшего вне зависимости от их абстрактной ценности, престижности и прочих сторонних мотивов. При таком подходе ни одна вещь не будет куплена (как и выкинута) без уважительной причины, которая всегда оказывается реальной потребностью текущей минуты.

Другим следствием подобного подхода оказывается размывание границ собственного имущества. Если меня заинтересовала книга, то в зависимости от степени ее полезности я могу купить ее или взять на время почитать и в любом случае не стану держать ее под рукой дольше, чем у меня сохраняется к ней интерес. Таким образом, чем реже возникает потребность в некотором предмете, тем оказывается предпочтительнее, чтобы он не был непосредственно моим имуществом, тем самым обременяя меня, а принадлежал бы кому-то другому, на которого в таком случае перекладывается необходимость возни с ним по поддержанию в порядке.

Как доходность любого бизнеса определяется соотношением выручки и себестоимости, так же целесообразность обладания любой вещью вытекает из отношения ее полезности к трудозатратам, требующимся на ее сохранение, поддержание в порядке и т.п. Никакая вещь не является абсолютной ценностью в себе, но лишь в той мере, в какой она удовлетворяет наши потребности и не отнимает нашего времени, сил и средств. Нет ничего глупее, чем запасать малонужные вещи впрок, в надежде, что они когда-то понадобятся. (Я, конечно, исключаю условия блокады Ленинграда, ожидание денежной реформы и т.п.). Запасание вещей впрок - в экономическом смысле - есть абсурдная операция перевода высоколиквидных активов, каковыми являются деньги, в практически неликвидные, какими являются купленные конкретные вещи. Поэтому всегда гораздо разумнее держать толстую сберкнижку, чем полную антресоль старья.

Именно так смотрят на дело американцы, среди которых широко распространилось движение по "борьбе с барахлом", как они называют эти неликвиды. Они попросту выкидывают их или через благотворительные организации почти задаром сплавляют в Россию и на Занзибар, формируя таким путем знаменитый "second hand".

Еще более приближаясь к практической стороне дела, я полагаю полезным иметь как бы два эшелона собственных вещей: под рукою держать непосредственно используемые, прочие же складывать в чемоданы и на дальние полки, причем через определенные, не слишком большие промежутки времени вываливать все наружу и расправляться без сожаления. Это в первую очередь относится к одежде и тем вещам, которые по самому назначению своему могут быть используемы только мною одним. Прочие же вещи, как, например, книги, целесообразно считать общесемейной собственностью, сваленной в общий шкаф, где они все и хранятся, но при необходимости вытаскивать оттуда требуемое издание, пользоваться им и по миновании надобности закидывать обратно. При таком подходе автоматически исчезает надобность разбираться, какие книги в шкафу нужны, а какие следует выкинуть; пусть лежат они все, покуда места хватает, важно лишь, что это не мое, это непосредственно ко мне не относится. Подобный подход позволяет минимизировать как число вещей, так и усилия, затрачиваемые на их поддержание в порядке.

Само собою понятно, что нельзя впадать в противоположную крайность: ходить неделями в одной рубашке и сидеть на полу вместо стула.

О природе Вавилонских башен

У меня потому не выходили многие практические дела, что я умудрялся почти всякое из них превратить в Вавилонскую башню. Под Вавилонской башней вообще понимается некое начинание человека, выходящее за пределы его природной компетенции и относящееся к компетенции одного Бога. Это случается всякий раз, когда человек затевает что-нибудь широкомасштабное и долгосрочное, сознательно им планируемое заранее.

Человек - существо конечное, живущее по текущему состоянию, а Бог - Существо бесконечное, живущее во всех временах и пространствах Натурального мира сразу, не говоря уже о Мире Духовном, где пространств и времен вовсе нет. Поэтому Бог по Своей Природе может творить только вечное и бесконечное, а человек по своей природе может творить только временное и ограниченное. Иначе говоря, человек живет здесь и сейчас, и потому все его дела необходимо должны вытекать из этих здесь и сейчас, и удовлетворять текущие его интересы. Когда же человек начинает загадывать вперед и пытается создать нечто всерьез и надолго, то, вне зависимости от видимой полезности или привлекательности начинания, оно становится Вавилонской башней, ибо он фактически узурпирует Божественную власть, хотя бы сознательно и не хотел того. Один Бог знает, что нужно нам и чего не нужно, и употребляет вещи тварного мира как орудия для формирования нашего духа; мы же, пытаясь создать в материальном мире нечто вечное, превращаем эти орудия в самоцель.

Характерный пример - идея о создании на базе Encyclopedia Britannica файла для тренировочного английского чтения, куда я мог бы дописывать транскрипцию и перевод незнакомых слов. Но не успел я взяться за это объективно полезное дело, как оно само собой выродилось в очередную Вавилонскую башню. Оставив самое чтение в стороне, я взялся подбирать мелкие статьи по всей теме сразу, набрал их целый толстый том, потонул в них и запутался. Если бы я действительно создавал файл для чтения, то находил бы нужную статью в энциклопедии, прорабатывал бы ее и потом тем же порядком находил следующие статьи. Я же попытался создать весь объем файла сразу, так что на первый план вышел подбор материалов (ставший самоцелью), а не их чтение.

Среди тех грехов, от которых мне необходимо избавиться, создание Вавилонских башен занимает одно из самых почетных мест. За что бы я ни брался, у меня сразу в голове возникает мысль: как бы сделать так, чтобы не только пользоваться вещью сейчас, но по возможности с прицелом на будущее, и даже преимущественно ради будущего в ущерб настоящему. Пусть бессознательно, но тем самым я ставлю себя на место Бога. Необходимо исходить из текущих интересов, и лишь тогда окажется, что многие из них, по усмотрению Бога, будут иметь и долговременное значение; однако сами мы не можем угадать, что из делаемого нами окажется долговременным, а что - преходящим. Более того, вещи, делаемые специально с прицелом на будущее, как правило, оказываются бесполезны, ибо обстановка меняется, и часто приходится безжалостно ломать заготовленное впрок.

О личной библиотеке

1. Четко различать личные книги от общесемейных. Последние живут по своим законам, лишь частично зависящим от меня. За этими книгами может следить кто угодно, важно лишь, чтобы они не мешались под руками. Собственные книги, потерявшие для меня значение, могут передаваться в общесемейную кучу и храниться там.

2. Не покупать книг впрок. (1) Книжные магазины переполнены литературой, так что если предмет не очень экзотический, книгу по требуемой теме легко купить. (2) Информация сегодня стремительно устаревает. (3) Наличие более оперативных источников информации, в первую очередь компьютерных баз данных. (4) Непостоянство объективное - смена моих профессий, видов деятельности и пр. (5) Непостоянство субъективное - частая смена моих интересов. (6) Заведомая невозможность прочтения всего закупленного впрок объема.

3. Не хранить ненужное. Река извивается, и лодка вслед за ней пишет соответствующие повороты. То же с книгами. По мере трансформации моих потребностей, чем бы она ни была обусловлена, соответственно меняется подбор интересующих меня или необходимых мне книг. Заранее предугадать эти перемены невозможно. И глупо хранить книги, надобность в которых явно отпала. Если же со временем она вернется, то обязательно в ином виде. В крайнем случае лучше купить какую-либо книгу повторно, чем тупо хранить все бесчисленное множество таких вышедших из употребления книг в тщетной надежде, что они когда-нибудь пригодятся.

4. Библиотека должна иметь походный характер. Всякая книга, поступающая в нее, должна немедленно после покупки как-то использоваться, иначе ее не следовало покупать. Книги, не оправдавшие себя, выкидываются, передаются в общесемейный фонд или, если связаны с работой, туда и относятся. В результате в моей библиотеке не должно быть ни одной неиспользованной книги.

5. Библиотека должна иметь два разряда. В первый, активный, должны входить книги, используемые в настоящее время. Во второй, резервный, должны входить лучшие книги, оставшиеся от прежних периодов, имеющие действительную ценность и большую вероятность повторного использования. Книги первого разряда должны быть легко доступны, стоять в шкафу в первом ряду, лучше - в отдельной слабо заполненной полке. Книги второго разряда лучше помещать во втором ряду или отдельными горизонтальными стопками.

6. Профессиональную литературу хранить отдельно от развлекательной.

7. Периодику не смешивать с книгами. Книги, как бы они ни устаревали, имеют солидный запас долговечности. Периодику же вовсе не имеет смысла хранить, а если надобность в этом иногда появляется, место следует отвести отдельно от книг и даже не в шкафу вообще (или на дне платяного шкафа). С накапливающейся периодикой надо расправляться часто и драконовскими мерами.

8. Не делать описей и картотек. Порядок происходит не от описи, а от аккуратности пользователя, удобного места на полке и немногочисленности томов. Каталогизация хороша в больших публичных библиотеках, но в маленькой личной она бессмысленна и только обременяет.

9. Следует помнить, что ни один предмет, который мы желали бы изучить, не может быть изучен досконально, потому что это (а) невозможно и (б) ненужно. Поэтому, берясь за новую тему, необходимо сразу же представить себе, в каком объеме мы станем ее изучать, и не накупать книг сверх этого ограниченного объема.

10. Иногда говорят, что были бы под рукой книги, а в трудный момент в какой-нибудь из них сыщется ответ. Однако опыт показывает, что если вопрос нетиповой, то гораздо быстрее и легче идти путем консультаций со специалистами, обращения в библиотечные фонды или базы данных, или даже попросту собственное импровизированное решение. Беда учебников в том, что все они как правило переписываются друг с друга, и если некоторый сложный момент отсутствует в одном из них, он почти наверняка будет отсутствовать и в других. Кроме того, книги универсальны, т.е. излагают предмет в целом, а затруднения наши, как правило, индивидуальны, т.е. обычно представляют собой частности и особые случаи, не сводимые к базовым канонам, - в противном случае они бы не были для нас трудностями. Кроме того, наши затруднения столь разнородны и непредсказуемы, что наличие трех книг ничем не лучше одной. К этому надо добавить, что затруднения наши относятся обычно к профессиональной деятельности, и потому необходимую литературу целесообразно держать именно на рабочем месте.

11. На библиотеку распространяется универсальный закон ликвидации барахла, который гласит, что всякая вещь, реально не употребляемая хозяином в текущий момент или в ближайшем будущем, есть барахло и вследствие этого подлежит уничтожению. В отношении одежды эта политика, проводимая мною как минимум полтора года, совершенно себя оправдала. Я ничуть не жалею и нисколько не ущемлен тем, что имею всего 3-4 пары обуви вместо целого чемодана в прошлом, и что некогда бесчисленная негодная одежда заменена мизерным объемом вещей, которые я действительно ношу и который даже можно еще сократить.

12. В отношении покупки новых книг следует руководствоваться следующим: (а) без раздумий покупать книгу, если она действительно полезна или интересна, (б) не покупать книгу, если ее полезность или интересность сомнительна, (в) не соблазняться на привлекательные обложки, названия, аннотации или имена авторов; обязательно оценивать книгу с позиции ее будущего прочтения.