О преобразовании человека

Автор: Михаил Глебов, 1998

Особенности книг Сведенборга

Чем бы человек ни пожелал заняться, ему необходимо наперед составить некоторую теоретическую модель для понимания того, что, как и зачем он будет делать. И неважно, что любая модель окажется слишком грубой и приблизительной: человек - не Бог, его знание и понимание Божьего Мира слишком несовершенно. Но из этого вовсе не вытекает, что, не умея постигать вещи хорошо, следует вовсе отказаться от их постижения.

То же имеем и по вопросу о преобразовании и возрождении человека. Единственный доступный мне теоретический источник лежит в трудах Сведенборга. Однако духовный путь каждого человека строго индивидуален, и чем человек в духовном плане сильнее отличается от окружающих, тем самобытнее окажется его путь; я же всегда (уж хорошо это или плохо) очень сильно отличался от большинства. Сведенборг намечает лишь общие закономерности возрождения, что в некотором смысле подобно средней температуре по больнице. В самом деле, если для всех людей неизбежна определенная последовательность духовного роста, то, в зависимости от их личных качеств и обстоятельств жизни, один и тот же этап у одного человека может пройти быстро, незаметно и безболезненно, тогда как другой человек на этом же месте годами будет биться лбом о стену. Это очевидно хотя бы из того факта, что в первородном грехе человека присутствует и пьянство, и блуд, но один человек всю жизнь борется с пьянством, а между тем с юности живет в прочном браке, тогда как другой не имеет ни малейшей склонности к спиртному, но непрестанно одолеваем блудной страстью.

Во-вторых, важнейшая особенность изложения Сведенборга заключается в том, что излагал не он сам, но было изложено Господом посредством него. Это значит, что его книги писаны соответствиями, и потому научно-популярная манера изложения - не более чем видимость, захватывающая лишь самый верхний пласт излагаемого материала. Так и Евангелие по первому взгляду предстает нехитрой житейской историей; однако богословы слишком хорошо знают, насколько обманчива эта видимость. Если бы Матфей или Лука писали от себя, они написали бы совершенно иначе: поверхностно и удобопонятно, вроде катехизиса, да и пример есть: чисто повествовательные "Деяния". Как мог тот же Иоанн сам собою написать Апокалипсис? Совершенно очевидно, что "его" творение осталось ему же совершенно непонятным.

В-третьих, сам Сведенборг неоднократно утверждал, что если бы ему было дозволено, он мог бы написать гораздо больше. Эти ограничения касались главным образом вопросов конкретных и частных, т.е. не универсальных истин, а их конкретного приложения к делу, столь лакомого для человеческого самопромышления. Мои же сомнения касаются главным образом этих частностей, т.е. не общего понимания Истины, но технологии и методики вытекающих из нее действий, что чревато вторжением в Божью компетенцию.

В результате изложенных причин, чтение Сведенборга представляется абсолютно недостаточным для понимания технологии возрождения человека. При первом чтении кажется все просто и понятно, но чем больше вчитываешься, тем меньше понимаешь, и под конец вовсе погружаешься в потемки. Это происходит потому, что целью книги было именно общее понимание, ознакомление человека с общими истинами. Конкретное же духовное руководство человека осуществляется одним Господом, по Законам Божественного Провидения, которые не только в универсальности, но и в малейших частностях и особенностях, и в этом последнем качестве человек знать их не может.

О выходе человека из ада

Если человек может быть преобразован (о чем ведает один Бог, но ведает точно), он с самого начала жизни попадает как бы в особый режим, резко отличающийся от общераспространенного шаблона.

Суть в том, что всякий человек рождается в первородном грехе, состоящем из любви к себе и мiру и служащем источником всех производных грехов. Первородный грех - корень куста, а производные грехи - его ветки, листья и плоды. Грех есть любовь непреобразованного человека, а любовь требует действия, ибо только вследствие действия возможно получить удовольствие. Когда человек рождается, первородный грех заключает в себе все производные грехи в потенциале; и поскольку удовольствие человека зависит от их фактической реализации, он интенсивно понуждается ими к действию. Так корневище любого посаженного растения стремится реализовать себя посредством определенного деятельного цикла, начиная от рождения побегов, через листья, цветы и кончая зрелыми плодами.

Как только человек добровольно и сознательно совершил грех, этот грех присваивается его внешнему духу, формируя вредную привычку; значит, некоторая часть исходного грешного потенциала наконец реализовалась в действительности. Чтобы преобразоваться, человек должен пройти весь путь назад, т.е. последовательно и методично отказываться от всех тех дурных привычек, которые он до того усвоил себе. Нетрудно видеть, что чем больше таких привычек сформировалось у него и, соответственно, чем больше удовольствия он от них получал, тем труднее и сомнительнее обратный путь; к тому же, видимо, есть все-таки некоторые виды греха, которые хотя и не уничтожают самую возможность преобразования, но закрывают человеку путь выше Последнего Неба.

С другой стороны, грех, потенциально заложенный в человеке, но ни разу не реализованный, создает эффект тигра, еще не пробовавшего крови: он просто не знает, что сырое мясо - его самая любимая еда, и потому спокойно ходит рядом с людьми, пребывая в неведении. Таким образом, человеку тем проще избавиться от всей совокупности своих грехов, чем большая их часть осталась только в потенциале и чем меньше счастья принесли ему те, в которые он все-таки впал.

Отсюда прямо вытекает тактика Пустошения, состоящая в том, что Господь всячески противится грешным желаниям человека, не дозволяя им реализоваться вовне. Так что: (1) Поскольку человек таков, каков его внутренний дух, а внутренний дух непреобразованного человека пребывает в аду, то все желания такого человека, даже по видимости самые невинные, истекают из адской любви, и, следовательно, исполнение их только укрепляет в человеке ад; и потому Бог противится человеку тотально, почти всем его желаниям, вне зависимости от того, дурны они или хороши по своей внешности. (2) Божье сопротивление выражается в тотальном блокировании любой внешней активности человека и в заключении его в своего рода тюрьму, где он, просто в силу внешних препятствий, не может "развернуться", так что многие врожденные его грехи волей-неволей так и остаются ему неизвестны, а другие, хотя и прорываются, но вследствие постоянного "невезения" приносят больше горя, чем радости, и потому тоже развиваются слабо. (3) Человек, оказавшись в вынужденном бездействии, не имеет никакого удовольствия, и поскольку не понимает, отчего с ним такая напасть, то начинает размышлять и мало-помалу направляется Богом к Истине.

Человек не может генерировать ни единого собственного желания: все они получаемы через наитие ада или Неба, так что человек их только принимает или отвергает. Если же человек не преобразован, то его внутренний дух пребывает в аду и, следовательно, внимает адскому наитию, небесное же лишь удерживает его внешность от крайнего зла. Чем более разрослись ветви грешного куста, тем сильнее человек утвердился в соответствующих грехах, тем глубже в аду он находится; однако само по себе отсутствие или уничтожение этих ветвей не выводит человека из ада, пока не уничтожен корень. Но пока дух человека пребывает в аду, пусть даже самом поверхностном, Бог не может наитствовать на него Своим Благом, поскольку такой человек, приняв это Благо, немедленно профанирует его своим неуничтоженным до конца злом, и тогда выйдет совсем худо.

Следовательно, пока ад полностью не вышел, Бог со Своим Благом не войдет. Следовательно, преобразуемый человек в некоторый момент своего преобразования оказывается как бы в Фермопильском проходе: он не пройдет дальше, пока как бы собственным руками не разрушит весь массив собственного зла; другого пути нет. Это странное и тяжелое время именуется Покаянием, когда человек выводится Богом из ада.

Перед завершением преобразования человек попадает в состояние нуля - состояние неудобное и неестественное. Человек так сотворен, что должен всецело принадлежать либо к Небу, либо к аду. Ибо жизнь есть любовь, любовь же в конечном итоге бывает либо небесная, либо адская. Если же человек из ада почти уже вышел, но в Небеса еще не вошел, он оказывается в равновесии между ними, так что они компенсируют друг друга, и всякий естественный движитель человека уничтожается. Конечно, это не совсем так, потому что тогда человек, выйдя на нейтральную полосу, оказался бы попросту парализован и погиб; однако не составляет сомнения, что побудительные мотивы человека на этом этапе относятся к области бесконечно малых величин.

Практически это означает, что если раньше человек находился в вожделениях зла, а впоследствии будет находится в удовольствиях блага, то на исходе Покаяния он должен смириться с отсутствием сколько-нибудь значительных и стабильных удовольствий. Ветви куста все уже срезаны, осталась одна култышка в земле; производные грехи уже уничтожены, остался один огромный, скользкий и трудноопределимый грех любви к себе. Бороться с ним можно одним-единственным способом. Человек должен отказаться от всякого планирования своих действий вперед, мысленно поручить себя Божьему усмотрению и сосредоточиться в настоящем, т.е. узко в текущем мгновении, не бездельничая, занимаясь мелкими текущими делами и бдительно следя, чтобы в его мыслях и поступках не проскочило что-либо грешное. Ибо грех любви к себе есть отец всех человеческих грехов и, следовательно, в зародыше содержит в себе их все.

По мере того, как человек не самопромышляет и воздерживается от актуальных грехов, Бог очищает внутренность его духа, так что эти грехи постепенно становятся человеку не нужны и даже противны; и наконец устраняет самую култышку; с этой минуты человек может воспринимать благо.

О Преобразовании человека

Сказано, что Господь постоянно отклоняет злого человека от зла и постоянно склоняет доброго человека к благу. Злой - тот, чей внутренний человек находится в аду, а добрый - тот, чей внутренний человек находится в Небесах.

Пока дух человека пребывает в каком-либо адском обществе, пусть даже самом поверхностном, он может желать одно только зло, и Господь управляет им противоположностями, т.е. попускает желать ему то или иное зло, но так, чтобы оно в конечном счете обращалось на самое себя и медленно, постепенно, как бы домкратом, выдавливало человека с адской глубины. Пока человек в аду, ему не может быть даровано никакого блага, потому что если бы он принял его, то немедленно профанировал бы. Напротив того, если Господь извлек человека из ада, значит, Ему известно, что этот человек до конца своей жизни уже не вернется ко злу. Если же известно было бы, что он вернется, то Господь тогда не стал бы извлекать его из ада, а удерживал его дух на месте или послал бы преждевременную смерть.

По грани ада и Неба проходит та самая пропасть, которую перейти невозможно. Пока человек в аду, в его духе одно зло, хотя, конечно, оно может варьироваться от глубокого ада и почти до нуля; однако же это именно зло, и ничего от блага в таком человеке нет и быть не может. Если же человек в это время в разумении своем поучается истинами и, следовательно, имеет к ним любовь, то это потому, что он надеется использовать узнанное для более успешного ведения себя, т.е. настоящая причина его любви к Истине оказывается нечистой.

Зло может быть устранено Господом, когда человек в результате постижения Истины обнаруживает его и начинает бороться с ним своими доморощенными методами, главным образом опираясь на зло им еще не опознанное против зла уже увиденного. Таким образом, движение идет от внешних проявлений греха к корням и причинам, а самым глубоким корнем в человеке является любовь к себе. Подобно тому, как невозможно выкорчевать разросшийся куст шиповника, пока не срежешь все его ветки, так и этот центральный грех нельзя уничтожить, не избавившись предварительно от всех его "практических следствий".

Переход от ада к Небу осуществляется в одном смысле - постепенно, в другом же - скачком. Постепенность перехода заключается в поступательном убывании в адском человеке зла и, затем, в поступательном росте в праведном человеке блага. Однако самый переход от одного состояния к другому есть качественный скачок, и никакой плавности и постепенности в нем нет.

Ад и Небо - две совершенно разные системы, более того - системы противоположные; поэтому невозможно плавное и мирное перетекание одного в другое. В аду человек принимает наития зла и любит зло; в Небесах человек принимает натия блага и любит благо. В Небе человек ведется Господом, а в аду - Господом же, но через противоположности. Зло и благо не могут находиться в человеке одновременно: это было бы хуже всего, потому что тогда его дух уничтожился бы.

Сведенборг пишет, что дух преобразуемого человека сперва находится в аду, затем - в Мире духов, т.е. в нейтральной позиции, и лишь потом восходит в Небеса. Однако этот "Мир духов" для меня неясен. Все на свете в существе своем относится либо к добру, либо к злу; лишь внешность может пребывать в некотором равновесии. Так, пока мы живем на земле, наш внутренний человек пребывает в аду или Небе, а внешний - в Мире духов, т.е. в равновесии между Небом и адом. Но я не понимаю, как может внутренний человек удерживаться там же: в нем тогда или смешаются добро и зло (что недопустимо), либо не будет ни того, ни другого, но это равносильно уничтожению духа.

Поэтому я беру смелость предположить, что под "Миром духов" здесь понимаются самые поверхностные, пограничные слои Небес и ада. Видимо, Сведенборг хотел сказать, что дух по выходе из настоящего ада не может сразу вознестись в настоящее, полнокровное Небо, а пребывает как бы на нейтральной полосе, где благо по небесным меркам (и зло - по адским) ничтожно.

Однако в данном случае важно не количество, а качество (количество наберется со временем). Тогда выходит, что преобразуемый человек сперва томительно долго борется со своими грехами, поднимается в пограничный слой ада, где постигает Истины и добивает важнейшие грехи, затем происходит некая таинственная трансформация, и далее человек обнаруживает себя хоть и в самом отдаленном, но все-таки Небе, а отсюда немедленно вытекает полная перемена во всей жизни его духа, ибо действующим началом у него впервые оказывается благо, и он впервые управляется Господом, а не адскими противоположностями.

Еще о Преобразовании человека

1. Духовный человек есть внутренний и внешний. Земной человек сознательно пребывает лишь в человеке внешнем, и ничего не знает о внутреннем.

2. Внутренний человек находится в аду или в Небесах, в некотором определенном обществе, царствующую любовь которого в данный момент разделяет. Он пребывает как бы в атмосфере, в поле тяготения любви этого общества, и потому непрестанно желает этого же самого.

3. Желание внутреннего человека посредством соответствия передается человеку внешнему, который вследствие этого непрестанно чувствует иррациональное тяготение к некоторому образу жизни и характеру деятельности. Эта внешняя, земная деятельность соответствует любви внутреннего человека, как действие соответствует своей причине.

4. Непрестанное наитие из внутреннего человека отпечатывает во внешнем своего рода кальку, матрицу с внутренней царствующей любви во всех ее подробностях и проявлениях, только транспонированную во внешность его духа. Эта матрица создает как бы силовое поле, руководящее человеком в его земной жизни. Человек никогда не постигает его разумом, разве что отдельные частности, но всякий его поступок ощущается им как приятный или противный в зависимости от степени совпадения с этим полем.

5. Человек внешний пребывает в Мире Духов, т.е. в равновесии, испытывая влияние как добрых, так и злых духов. Однако влияния эти происходят на фоне указанного силового поля, которое служит для человека как бы критерием их пригодности, так что все они принимаются внешним человеком лишь в той мере, в какой соответствуют его царствующей любви.

6. Если внешний человек акцептует только наития, полностью соответствующие его внутренней любви, и без помех реализует их на деле, то дух его целостен и счастлив, хотя состояние его может быть как небесным, так и адским.

7. Всякий человек по мере взросления своего входит во внутреннюю форму, извращенную первородным грехом и, следовательно, в состояние адское. Внутренний дух его в аду, и если инициируемые оттуда адские желания внешнего человека удовлетворяются на деле, то он счастлив и потому не имеет стимула к преобразованию.

8. Если желания внешнего человека, инспирируемые из его внутреннего человека, вследствие внешних препятствий реализоваться не могут, человек чувствует себя неудовлетворенным и начинает искать пути преодоления этих препятствий, чтобы восстановить разорванную цепь "желание - исполнение". (…)

Трудности нулевой зоны

Жизнь всякого человека истекает из его царствующей любви; царствующая же любовь его есть синоним внутреннего человека. Внутренний человек может находиться либо в аду - и тогда он в любви к себе и мiру, либо в Небесах - и тогда он в любви к Богу и ближнему.

Проблема заключается в том, что человек не может переходить из ада в Небеса постепенно, как из дома в грузовик одну за другой переносят вещи. Казалось бы, сперва человек полностью в аду, т.е. в адской царствующей любви, и оттого все истекающие из этой любви расположения суть адские; затем, в процессе преобразования, с одного уголка заглядывает добро, и мало-помалу устанавливается двоевластие, когда часть расположений остается адскими, но прочие уже небесные; доля этих последних все увеличивается, так что через некоторое время они остаются одни, - и преобразование завершено. Но беда в том, что Небеса не могут войти в человека до тех пор, пока ад вовсе не изгнан. А это значит, что нет постепенной передачи управления от адской любви к небесной; но адская должна совершенно удалиться, прежде чем первые начала небесной любви войдут.

Отсюда вытекают, по крайней мере, две трудности. Во-первых, изложенная схема на практике означает, что адская любовь со всеми ее расположениями слабеет постепенно до нуля, как в кинотеатре перед сеансом гаснет свет, и некоторое весьма продолжительное время человек живет в состоянии ослабленной жизненной любви, что не может выражаться иначе как апатией и бездействием. Во-вторых, наступает некоторый нулевой момент, когда адская любовь уже вовсе удалена, но небесная еще не вошла; т.е. царствующей любви в человеке вовсе нет. Объединяя оба эти состояния, получаем некоторый отрезок от -1 до +1 с кульминацией в нуле. Вопрос же чисто практический заключается в том, как этот период пережить, что делать и как себя вести.

Вопрос этот вовсе не праздный, ибо я несомненно чувствую, что нахожусь, грубо говоря, где-то в районе отметки -0,5. Простейший самоанализ показывает следующие симптомы. Во-первых, почти все прежние мои занятия потеряли для меня привлекательность. Будь то история, философия, литература, коллекционирование и прочее, - все валится из рук, все надоело, везде бьет в глаза бессмысленность дальнейших занятий. Вчера я не смог читать даже любимые трактаты Честертона. Между тем никакой замены прежним интересам не видно. Во-вторых, реальная жизнь замерла. Событий нет. Прежние дела завершены, связи порваны, я гол и одинок, без собственной семьи, без женщины, без друзей, без работы и даже фактически без профессии. И, опять-таки, ничего нового не появилось. В-третьих, все оставшиеся мои интересы осознаны в качестве грехов. Мало того, что они наполовину отошли в прошлое, они в моих глазах принципиально не имеют будущего. Итак, на сегодняшний день состояние мое следующее: событий нет, интересы почти угасли, а оставшиеся признаны греховными.

Что мне делать, как себя вести, как пережить этот "мертвый сезон"?

Я думаю, что Третий День не просто так назван Покаянием. А что такое, в сущности, покаяние? Это добровольное воздержание человека от признанных им грехов. Человек воровал - и "завязал", блудил - и наложил на себя "обет чистоты". Примеров можно придумать множество, но смысл у всех один: покаяние не бывает веселым и солнечным, покаяние всегда тяжело, ибо оно есть, по существу, насилие над собственными похотями. Покаяние - это когда наступают на горло собственной песне, причем наступают сами, по доброй воле, а не по внешнему принуждению. Если похоть всегда голодна, то актуально раскаивающийся человек подобен голодному, добровольно не трогающему наваленный кругом хлеб. Покаяние всегда есть Танталовы муки, и уже одно это показывает, что нельзя ждать от него счастья и удовольствий. Покаяние есть операция по удалению гангрены греха со всей вытекающей отсюда болью, трудностями и неудобствами. Покаяние - тяжкая расплата за наш актуальный многолетний грех. Странно было бы ждать, что вот мы из года в год свободно грешим, потом вдруг надумали исправиться, - и вот уже небесное счастье само льется к нам в душу. Так не бывает. Любое телесное лечение проходит через боль; не в меньшей степени это бывает и с лечением духовным.

Завершение "религиозной интоксикации"

В психологии существует понятие "философская интоксикация", обозначающее чрезмерную увлеченность философскими вопросами в ущерб повседневной деятельности. Можно смело сказать, что за истекшие три года я был в сильнейшей степени подвержен "религиозной интоксикации". У нее был гнилой корень и полезные плоды. Корень гнилой потому, что истинной целью столь интенсивных религиозных исследований было, так сказать, получение мощного секретного оружия, облегчающего самопромышление. Я устремился в религию, как другие бросаются в магию: для кардинального решения наболевших земных вопросов. Плоды же оказались полезными потому, что, независимо от исходных целей, мною получены и твердо усвоены многочисленные религиозные знания, притом усвоены системно, в качестве мировоззрения.

На сегодняшний день стало, наконец, ясно, что эти знания не могут служить средством решения текущих земных проблем. Человека ведет по жизни Один Господь, и этот порядок мы не можем подменить собственным эзотерическим путеводителем. Таким образом, движущий импульс религиозного рвения в значительной мере теряется. С другой стороны, в чисто теоретическом плане достигнут максимум того, что может знать земной человек. Нужно отдавать себе отчет в том, что религия есть знание о Боге и Духовном Мире, и знание это может быть только духовным, а духовные идеи гораздо выше натурального миропонимания, от которого всякий человек, пока он живет в материальном мире, не может избавиться. Поэтому, хотя ангельская мудрость неисчерпаема, для земного понимания она адаптирована быть не может, кроме только самых начальных и общих понятий. Эти начальные понятия я уже давно выучил наизусть; следовательно, дальше двигаться некуда.

Моя сегодняшняя задача состоит не в том, чтобы логическими спекуляциями добывать дополнительные крохи сведений (чему посвящена большая часть моих записей), а в том, чтобы применить наконец имеющиеся знания к делу. Тот факт, что человек всецело ведется Господом, упрощает теоретическую сторону дела до абсолютного примитива. Мы должны верить в Бога и воздерживаться от зла как грехов. Вот и все, в остальном нам не только дозволено, но прямо указано жить обыкновенно, как все люди, естественными земными интересами.

Мы должны полноценно и полнокровно жить в сегодняшнем дне, искать земных радостей и земной пользы, остерегаясь только грехов и вовсе не увязывая свои действия с вопросами преобразования и возрождения своего внутреннего духа. Это последнее - не наше дело. А раз так, то пропадает смысл в кропотливых изысканиях, в каком Дне Творения я сейчас нахожусь, какие будут у него ближайшие этапы и т.п. Рассуждать становится не о чем - и слава Богу!