Начало Об управлении собой (1)

Автор: Михаил Глебов, 1997

О воздаянии добром за зло

Я, кажется, понял наконец, что означают Христовы слова: "Если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?".

В аду злой дух может делать добро своему ближнему, но лишь при одном условии: что тот боготворит его, всячески ублажает и потворствует. Об этом же пословица: "Как аукнется - так и откликнется". Эта истина - универсального действия и равно относится к злым и добрым; в ней же, кстати, путь к благополучию добрых людей. Если они будут хорошо ко всем относиться, то существует значительная естественная вероятность того, что сами они не подвергнутся нападению, или, по крайней мере, сократят эту возможность до минимума.

С другой стороны, человек преобразовавшийся и обретший Веру Сердца склонен делать добро не в результате предварительной оценки личных качеств благодетельствуемого, а просто потому, что он им переполнен и не в состоянии удерживать его в себе; делать добро становится его величайшей усладой, так что, ежели позволительно так выразиться, он делает его не столько для ближнего, сколько для собственного удовольствия.

В самом деле, если Моцарт любил писать музыку, то писал ее в первую очередь для того, чтобы облегчить переполненную звуками душу и получить творческое удовольствие, тогда как вопросы гонорара, славы и т.п. сопутствующие обстоятельства, при всей их важности, оставались в тени, на втором плане. Поэтому нельзя представлять дело так, будто Моцарт показал некий героизм самоотречения, сосредоточившись на творчестве и постоянно упуская вытекающие из него материальные выгоды. Напротив, пока он просто сочинял, то был счастлив; когда же по необходимости вникал в "деловые вопросы", он чувствовал то же, что ребенок, которого отгоняют от варенья. О героизме самоотречения любят толковать Сальери, для которых ситуация диаметрально противоположна. Они сочиняют для денег, славы и различных мiрских выгод, и если бы оное было доступно без сочинительства, они и не занимались бы им. Впрочем, многие так и делают, прибегая к плагиату или прямо заказывая книги бедным журналистам и оплачивая их труд.

Точно так же о невозможности отвечать добром на зло рассуждают люди, далеко не созревшие до Небес. Они говорят правду, потому что говорят о собственном состоянии, которое в главных своих чертах остается адским, даже у тех, кои по земным меркам считаются хорошими и порядочными. Они непременно увязывают добро с соответствующей реакцией на него - с благодарностью, как на рынке товар увязан с ценой. Торгующий иногда платит деньги, чтобы купить товар; иногда, наоборот, продает товар, чтобы получить деньги; в обоих случаях происходит мена, эквивалентный обмен. Человек делает добро в уплату за оказанные ему благодеяния или, в свою очередь, делает добро первым, ожидая соответствующей благодарности. Бог же все дает даром, и ангелы делают добро также даром. И в них нет самопринуждения, потому что они делают добро ради добра, а не ради награды. Потому Бог и попускает хорошим людям постоянные неблагодарности, чтобы они отвыкали от "рыночного подхода" и приучались любить добро само по себе, а не как разменную монету.

Сказанное не означает, что примерный христианин должен любить делаемые ему пакости или нарочно на них нарываться. Просто подобные вещи обретают в его глазах совершенно иной смысл. Человек, делающий зло, вызывает у него главным образом жалость, потому что ради мелких, ничего не стоящих удовольствий, он своими же руками строит себе ад.

Тут непременно всплывает вопрос о пацифизме, и выясняется, что вопрос этот - надуманный. Сведенборг указывает, что всякий ангел силен и мудр исключительно Богом, а не сам по себе, и если он хочет сделать что-нибудь одними своими силами, то сразу становится столь слаб, что не может справиться даже с одним злым духом. Бог защищает избранных Своих, и если одному из них требуется защита, Премудрость Божия устроит, к примеру, так, что за праведника выступит кто-нибудь из грешников, в собственных грешных же интересах, и два грешника подерутся, и оба будут за эту драку равно осуждены, а праведник, не принимая в драке участия, останется цел. Если же помощь ему не приходит, и его бьют, то это - искушение, потому что в душе его еще царствует зло, и недозрелому праведнику дается постичь на собственной шкуре, что зло любить не следует.

Изречение "Ни один волос не упадет с головы без воли Божией" следует понимать буквально. Нам кажется, что случающиеся с нами беды происходят как бы по Божьему недогляду, и если бы Он смотрел внимательнее, то этих бед с нами не случилось бы. Многие так и говорят в молитве: дай то, дай это, да поскорее, да смотри, не забудь. На самом деле Бог знает о наших нуждах прежде нашего прошения у него, и если с нами происходит несчастье, то не по Божьему недогляду, а по Божьему попущению, в качестве искушения, с воспитательными целями, и если данное искушение может пойти душе человека во вред, то Бог его и не допустит.

Поэтому защищать себя сами вынуждены те люди, души которых еще очень далеки от совершенства. Мы не должны в прямом смысле подставлять другую щеку, но, с другой стороны, не должны и мстить, а просто уходить, уступать, уклоняться, всячески воздерживаясь от соблазна сделать зло. Ангел делает благо всем, потому что оно переполняет его, и люди, не имеющие в себе этого преизбытка, естественно, его не понимают.

Почему хорошие люди бессильны

Человеку хорошему потому обычно не дается сил, чтобы он не судил злого человека и не приводил самочинно приговор в исполнение.

Когда человек судит, то делает выводы, а за выводами неминуемо следуют оргвыводы. Если я вижу злой поступок, то возмущаюсь им и желаю наказать злодея, и действительно наказываю, если только имею сил больше, чем у него. Тогда у меня возникает соблазн и впредь наводить справедливость, т.е. управлять ходом событий и даже корректировать характеры окружающих людей по тем критериям, которые я сам считаю правильными.

А кто ты есть, судящий других? Если бы Бог поставил Себе задачу водворить на земле полную справедливость, Он добился бы этого мгновенно и совершенно без нашей помощи. Злые люди и неприятные обстоятельства существуют на земле для того же, для чего школьнику дается задачник; и тот учитель, который, сжалившись, изъял бы у детей задачники, тем самым прекратил бы процесс обучения. Ибо всякое совершенство достигается преодолением трудностей, и злые люди как раз эти трудности нам создают. Но самочинная борьба за справедливость, раз начавшись, очень скоро приведет к еще большим несправедливостям, ибо, приметив, что дурные люди не перевоспитываются, судья приходит к естественному выводу о необходимости их уничтожать. Это мы видим во всех революциях, когда человеколюбивые лозунги кратчайшим путем приводили к террору. На земле достаточно злых людей и производимого ими зла, чтобы Бог терпел еще злодеяния распоясавшихся добрых людей.

Теория о непротивлении злу насилием верна в том смысле, что борьба со злом, т.е. попытка причинить злу зло, неминуемо это зло умножает, как пустяковая размолвка вырастет в смертельную вражду, если упорно противоречить и не уступать друг другу. Христос велел нам молиться, да не введет нас во искушение, ибо всякое причиняемое нам зло есть искушение, а искушений без воли Божьей не бывает. Если я - кошка, то Бог во искушение пошлет мне собаку, но если я - волк, и не боюсь собак, то Бог нашлет на меня тигра.

Нельзя бороться со злом, пытаясь стать сильнее притесняющих нас обстоятельств, ибо сила этих обстоятельств определяется нашими возможностями. Искушение для того и насылается, чтобы "прижать" нас, заставить изменить свое поведение, поэтому оно всегда будет сильнее, иначе оно просто не имело бы смысла. Иерархия силы на земле бесконечна, и если даже предположить, что есть человек, гораздо превосходящий силами всех своих врагов, то эти злодеи могут напасть объединившись, или ударить в спину, или человек может потерять бдительность, или гора обрушится и накроет его, как Самсона - разрушенный им же храм. С другой стороны, самый физически слабый человек может оказаться во главе огромных и сложно устроенных обществ, как, например карлик Нарсес, водивший византийские армии к Риму. Если бы Бог захотел уничтожить Нарсеса, его убил бы любой из окружающих людей и даже подростков; но Бог не хотел этого, и потому, вопреки известной логике джунглей, никто не только не напал на него, но все защищали и даже поставили его над собой. С другой стороны, никто из смертных не мог победить Самсона в прямом бою; но Бог сначала попустил ему поддаться хитрости, а потом погубил, можно сказать, собственными его руками.

Почему у хороших людей путаница в голове

Все люди, живущие на земле, находятся одновременно под влиянием Небес и своей соби. Бог есть порядок, и потому влияние Его благое, последовательное и непротиворечивое. Собь же человека есть зло, поскольку из соби истекает воля, не совпадающая с Божественной, а всякое несовпадение с Законами Божественного Порядка - автоматически есть зло.

Можно сказать, что небесное наитие есть внутренне непротиворечивая система, ибо она основана на едином фундаменте - на любви к Богу и ближнему. Влияние же соби - также внутренне непротиворечивая система, основанная на другом едином фундаменте - на любви к себе и мiру, т.е. на любви адской. Обе системы зеркально противоположны друг другу, и каждая является универсальной и законченной. Человек истинно верующий хочет, чтобы им руководил Бог, т.е. сознательно и добровольно отказывается от своеволия; он слушает только Бога и ничем не заглушает Божий голос, и потому поступки его следуют в точном соответствии с Божественной волей, и поступки эти, равно как и сопутствующие им мысли, выходят стройными и непротиворечивыми. С другой стороны, человек истинно адский с порога откидывает всякое небесное наитие и руководствуется собственным злом, и потому его дела и мысли также выходят последовательными и непротиворечивыми, только с обратным знаком, и таких людей в обществе уважительно называют целеустремленными.

Если же человек находится в состоянии промежуточном, т.е. не чужд добра и является тем, кого мы называем просто хорошим человеком, то в нем с почти равной силой действуют оба взаимоисключающих начала, которые невозможно совместить или привести к компромиссу. (Почему и сказано, что нельзя служить Богу и маммоне). Он подобен солдату, которому один офицер приказал маршировать, в то время как другой настаивает, чтобы он стоял смирно. Казалось бы, человек должен выбрать из двух голосов наиболее подходящий и следовать ему; но и этого он не может сделать, ибо не различает, откуда какой голос.

Всякий наш поступок, даже малейший, происходит по духовному наитию, небесному или адскому; и голоса эти звучат в нашей душе ежесекундно и по любому поводу. Человек Божий имеет четкий критерий того, что есть благо, и легко откидывает чужеродные внушения; также и человек адский, твердо знающий, что ему кажется благом. Но тот, кто завис между ними, такого критерия лишен. Положим, Бог считает, что человеку в данную минуту следует покрасить душу свою в салатный цвет; сам же человек убежден, что ее следует красить в алый. Человек небесный просто говорит Богу: "Да будет воля Твоя" - и душа его становится зеленой, что в данный момент для нее единственно полезно. Человек адский с порога возражает: "Не лезь с советами!" - и уверенно красит в красный цвет. Но человек просто хороший мечется: с одной стороны, он чувствует, что зеленый цвет для него есть благо; с другой - не может отказаться от своих предубеждений; в результате в ход идут обе кисти, и вместо чисто салатного или чисто алого цвета получается какой-то средний, невнятный, серо-буро-малиновый, так что не достигнута ни Божья цель, ни человеческая.

Возможно, именно в этом заключается причина болезненности Пустошения. Ибо "когда противоположное действует на противоположное, то это не бывает без боли". Хороший человек входит в ступор: действовать по-Божьи ему мешает собственное зло, действовать по злу - благие начатки, посеянные Богом. И выход у него один-единственный: стать твердо на одну позицию, полностью отвергнув другую.

Тактика малых дел

Когда генерал планирует кампанию, он заранее оценивает, сколько войск в какие сроки и куда послать, и что они должны там сделать. Солдат же, идущий в поход, не знает генеральского плана, и потому не может планировать собственное поведение. Его взвод разместился в деревне Х, и солдату велено рыть окопы, но он не уверен, точно ли они пригодятся, или завтра отдадут приказ о передислокации. Если бы взвод простоял в деревне все лето, солдаты посадили бы для себя картошку; но они не уверены в этом, и потому картошки не сажают. Судьбой взвода распоряжается генерал, и такие отдаленные вещи, как "завтра", солдату не принадлежат. Принадлежит же ему один сегодняшний день, еще точнее - текущее мгновение, потому что в следующее может прилететь никем не предусмотренный снаряд.

Конечно, если прежде этот солдат был свободным гражданским лицом и сам планировал свои дела и поступки, поначалу ему будет как-то дико; но ничего не поделаешь, и со временем привычка возьмет свое. Он научится жить настоящим и делать только то, что требуется для этого настоящего. Если ему велено рыть окопы, а он не уверен, понадобятся ли они, то это - не его дело: ему велено - и он копает. Если бы он твердо знал, что в этом окопе будет обороняться, он бы сделал его по всем правилам; но гораздо больше вероятность, что завтра часть переведут в другое место, и то ли его окоп, плод его трудов, займет кто-то другой, то ли он вообще никому не понадобится (а не то - не выбивать бы врага из своего хорошего окопа!). Если же солдата не дергают, он пользуется всякой минутой для получения ближайшего достижимого удовольствия. Есть возможность полежать - лежит; поют птицы - слушает; нашел бутылку - напился. Прохудились сапоги - надо чинить, но не капитально, а чтобы продержаться неделю, пока выдадут новые.

Человек, склонный к гражданским добродетелям, упрекнет солдата, что тот живет одним днем. Помилуйте, а как же ему жить? Ведь кроме текущей минуты от него ничего не зависит.

Точно так же обстоит дело и с нами, грешными. В слепоте своей мы можем, конечно, планировать и разводить войска по карте на три года вперед; но реальность берет свое, и вскоре оказывается, что человек предполагает, а Бог располагает. В нашем распоряжении - лишь краткое мгновение настоящего. Именно в этот миг мы действительно можем что-то сделать; именно в этот миг ощущаем желания, эмоции, интерес; именно в этот миг должны уклоняться от грозящих нам неприятностей.

Прошлое - прошло, и представляет лишь исторический интерес. Будущее - непредсказуемо, и важнее всего, что мы не можем предвидеть всю совокупность последствий того, что делаем. Как колесо катится по дороге, касаясь земли только одной точкой, так и мы должны катиться по жизни, касаясь ее единственной точкой настоящего. Все обширные замыслы, как правило, остаются на бумаге; все мощные предварительные заготовки оказываются неиспользованными. В одночасье меняется судьба, старое отмирает, и нужно жить в других, новых условиях.

Что проку мне было всесторонне осваивать строительство, коли я уже давно бухгалтер? Что толку мне изучать производственную бухгалтерию, если, быть может, я навсегда осяду в бухгалтерии торговой? К чему было сажать на даче кусты и деревья, если я туда больше не езжу? Что толку писать эти заметки с расчетом на будущее, если уже через неделю они перестанут быть для меня интересными?

О праведной жизни в мiру

Вопрос чрезвычайно болезненный, имеющий явное внешнее противоречие: с одной стороны, теоцентрическое мировоззрение как бы отделяет человека от мiра невидимой пропастью, делая прямо невозможным духовную общность с подавляющим большинством людей. С другой - категорическая необходимость внешней активизации как единственного средства совершенствования своего духа. Получается, что человек должен с головой окунуться в мiрские дела именно в тот период, когда духовно более всего от них удален.

Противоречие это внешнее и снимается при его внутреннем рассмотрении. Духовная разность с окружающими есть благо, ибо не позволяет действовать с ними заодно по их грешным мотивам. Если вылить кружку чистой воды в ведро грязной, они немедленно смешаются, причем грязная вода просто в силу своего количественного превосходства поглотит чистую без остатка. Именно поэтому на всякого человека, начинающего внутренне очищаться, насылается пустошение, механически отделяющее его "личную воду" от общего корыта. Когда же он, сидя на отшибе в своем убежище, так внутренне переменился, что отделен упомянутой "пропастью", "вода" его становится "маслом" и потому может смело вернуться в корыто, не рискуя смешаться или испачкаться.

Самое любопытное, что, при внимательном рассмотрении, для такого человека остается гораздо меньше проблем. Конфликт интересов на самом деле возникает, когда они сходны. Если два человека рвутся господствовать, между ними будет конфликт. Если они соревнуются в накоплении имущества, их замучает зависть. Так собаки, равно желающие урвать кость, грызутся за нее между собой. Но коза не составляет для них конкуренции, ибо костью не интересуется, и спокойно проходит мимо. Суть в том, что мiрские люди не знают ничего, кроме своих мiрских интересов, и потому не станут нападать на того, кто им не опасен.

С другой стороны, всякий человек имеет талант - склонность к некоторой деятельности. Все люди работают; только люди мiрские используют свое дело как средство для достижения мiрских целей - должностей, почестей, богатства и пр.; преобразуемый же человек занимается делом ради самого дела, т.е. фактически берет значительную его часть на себя, облегчая тем самым положение окружающих. Эта готовность работать по совести в сочетании с отказом от борьбы за соответствующее вознаграждение делает его для грешных людей чрезвычайно удобным, что еще усугубляется его спокойным и приветливым поведением. Его могут презирать, над ним могут втихую смеяться, но объективно нападать на него причин нет.

Конечно, всегда найдутся желающие делать зло ради зла, даже в ущерб себе; но Господь охраняет всякого человека, пока он собственным злом не снимет с себя этой защиты. Пока наш герой живет по-Божески, Бог бережет его, а это - непреодолимая защита. На земле полно коварства; но если человек на деле доверил вести себя Богу, то Бог избавит его от бед, проведя неисповедимыми путями над любой бездной. Ибо сказано в Апокалипсисе: отворяю, и никто не затворит. То есть человек, пускаясь в общество, не должен даже думать, что и как ему делать и как уберечься от опасностей, а все доверить Богу. Недаром Он говорил апостолам об искушениях: в тот час вам будет дано, что говорить и что сказать.

Подобно тому как масло плавает в одном корыте с водой, не смешиваясь с ней, так и праведник живет в одном обществе с грешниками, решая свою собственную задачу и не мешая другим решать их задачи, какими бы адскими они ни были. Ибо задача праведника не в том, чтобы обратить грешников (это может один Господь), а в том, чтобы спастись самому, оказывая при этом помощь другим по их просьбам, но отнюдь не насильно. Он должен просто делать свое дело.

Конечно, при этом у него не будет настоящей духовной общности с окружающими; но разве она есть у этих окружающих между собой? Конечно, у людей, вместе выпивающих или "забивающих козла", есть определенное единомыслие; но повальные бытовые ссоры и склоки между самыми родными людьми ясно доказывают, что никакой реальной, глубокой общностью здесь и не пахнет. Если же праведник оказался отлученным от большинства развлечений толпы, то это его только радует, ибо подобные развлечения не интересуют его в той же мере, в какой человеку взрослому и солидному безразлична игра в песочек; представим его лицо, если дети (чужие) предложат присоединиться! Разгадка в том, что подавляющее большинство мiрских развлечений имеют чисто внешний, плотский характер, услаждая либо телесные чувства, либо тщеславие. Второе праведнику не нужно, первое же он имеет в избытке, но не придает ему главенствующего значения. Так, нищий страстно мечтает о ресторане, тогда как человек богатый, питаясь там ежедневно, смотрит на него спокойно и во всяком случае не причисляет к важнейшим целям своей жизни.

Никто не требует от праведника быть отшельником или уходить в монастырь. Напротив, он должен содержать в чистоте и порядке свое тело, ибо это храм Божий и, кроме того, орудие для деятельности в земных условиях, а каждый мастер обязан содержать свой инструмент в порядке. Он должен вкусно и сытно питаться, жить в удобном помещении, ездить по свету и смотреть разные чудеса, знакомиться с прикладными науками, беседовать с интересными людьми, потому что Господь все это дал ему для его услады и пользы. Он должен иметь хорошую жену, детей, собственное гнездо и хозяйство, ибо воистину "нехорошо человеку жить одному". Он должен заниматься любимым делом в соответствующей должности и за хорошую плату, поскольку "трудящийся достоин пропитания". Он может и должен иметь все обыкновенные житейские блага, совершенно наряду с грешниками, но с той существенной разницей, что он не обожествляет их, не делает целью и смыслом своей жизни, а пользуется по мере надобности и благодарит. Ибо не ложно сказано в Евангелии: ищите Царствия Божия и славы Его, и эта вся приложится вам.

И вправду: если хозяин хочет, чтобы рабочий выполнил свое дело, он должен организовать ему соответствующие условия. Если каменщику не подвезут кирпича, он не сможет выложить стену, хотя бы и очень хотел. Человек на земле пускает свой талант в обращение, ибо иначе не может подготовиться к Небесам. Если музыкант, пройдя пустошение и встав наконец на верные рельсы, не сможет заниматься музыкой, то земная жизнь его пропадет зря; и потому Бог неведомыми путями соделает так, что он сможет с удобством заниматься музыкой. Если человек родился с талантом руководителя, Бог пошлет ему грешников, которые выберут его начальником и будут слушаться, и Господь сохранит его от их нападений. В давние времена я писал свои тексты вручную; но когда подошло время фундаментального осмысления Господних истин, Бог с точностью до одного дня инициировал неожиданную покупку компьютера, позволившего мне свободно дописывать, редактировать и не отвлекаться на каллиграфию.

Факт в том, что если человеку нечто действительно нужно, Бог дает ему это полностью и немедленно, и только несвоевременные самочинные наши желания не находят у Него ответа. Поэтому всякий живущий по-Божески может быть уверен, что сопутствующие земные блага будут ему даны безо всяких специальных его усилий. Если же человек станет вести себя нравственно, заниматься любимым делом, избегать тщеславия, творить окружающим добро от полноты сердца и не обижаться на мелкие их нападки, а от крупных его убережет Господь, - то, по совести, такой земной жизни должен позавидовать даже самый прожженый циник.