Догадки о ходе преобразования (1)

Автор: Михаил Глебов, 1997

О смысле Крещения

Земная жизнь человека решает две важнейшие задачи. Во-первых, сам факт земной жизни, т.е. жизни в материальном теле, необходим для того, чтобы человек смог жить вечно, поскольку только природное бытие сообщает духовной субстанции устойчивость. Для этого не имеет принципиального различия, хорошо жил человек или худо, мало или долго. Другая задача состоит в формировании духа человека по небесному образу. Чисто технически она решается правильным поведением в земной жизни. Но дух может беспрепятственно формироваться по небесному образу лишь в том случае, если человек чист от грехов. Если же он грешен - а он всегда грешен, - то должен вначале очиститься от грехов, и лишь после этого начинать восхождение к Небесам.

Если бы человек родился "совершенно чистым листом бумаги", то с первых же мгновений своего существования мог начинать свой путь к Небесам. На деле же ребенок, только еще зачинаемый, уже наследует грехи родителей через искаженную первоформу - половые клетки, посредством которых он зачинается. То есть, едва родившись, ребенок уже находится на адском пути, и по мере того, как воспитывается и взрослеет, он уходит по нему все дальше. Что бы он ни делал, все его дела отравлены первородным грехом, т.е. предпочтением своей воли Божьим заповедям, и потому в этом состоянии он способен работать только аду. Чтобы перейти на небесные рельсы, ему необходимо вернуться к началу дороги, последовательно отбрасывая все налипшие на него грехи, добраться до исходной точки - до первородного греха, обогнуть этот камень у развилки и налегке двинуться по небесному пути.

Но вернуться человек может, во-первых, только Божьей помощью, для чего он обязан уверовать в Бога; Бог же есть Дух. Во-вторых, ему необходимо понять собственным разумом, что такое грех, чем он плох и как его избежать; а подобные знания есть мудрость, символизируемая водой. Возвращение же к исходной точке пути фактически означает, что человек, родившись, пошел не туда и впоследствии вернулся на старт, чтобы начать свой путь сначала. А это не что иное, как второе рождение, но уже рождение духовное, ибо относится не к телу, но к духу человека, который очистился и обновился. Вот почему Крещение в Евангелии именуется Вторым, Духовным рождением человека и символически осуществляется погружением крещаемого в воду с одновременным призыванием Св. Духа.

Рождение теоцентрического мировоззрения

Достижение человеком того духовного состояния, когда все сведения о Боге и мiре, постигаемые на этапах научной (знание) и затем интеллектуальной (понимание) веры, сложились наконец в единую систему теоцентрического мировоззрения, приводит его к совершенно новому взгляду на мiр и на себя в мiре.

До сих пор у него было как бы два параллельных мировоззрения: старое, земное, плотское, атеистическое (или магически-суеверное) - и постепенно складывающееся новое, основанное на Боге. Они могли сосуществовать, потому что не мешали друг другу: прежнее мировоззрение привычно определяло внешнее поведение, а новое служило предметом размышления и постижения, т.е. не выходило за пределы теоретической, умственной сферы. К тому же в этот период внешняя активность человека всегда ослаблена, приглушена, чтобы он имел возможность направить все силы внутрь себя. Но вот процесс постижения завершился, новые взгляды сложились в систему. Пришло время вернуться в мiр и взглянуть на него с новых позиций.

Наступающая новая эпоха жизни (после духовного рождения) принципиально отличается от предыдущей, служа ей диалектической противоположностью. Одна сосредотачивала силы внутрь души человека, другая устремляет их наружу; одна пассивна, замкнута в своей скорлупе, повернута к окружающим спиной, другая - активна, деятельна, энергична. Время размышлений кончается, приходит время дел. Дела эти предстоит делать в мiре. И потому мiр следует знать.

Проблема заключается в практическом отказе от старых представлений, которые теоретически уже давно осуждены. Сломать же их трудно потому, что новые взгляды пребывают в уме человека, а старые принадлежат его жизни. Мысли, не подкрепленные практикой, легко принимаются - и легко отвергаются, но мысли, воплощенные на деле, как бы приклеиваются к человеку, срастаются с его существом, превращаются в бессознательный навык и не могут быть уничтожены логическими опровержениями. Человек работал греху, и его мировоззрение соответствовало этой цели. Теперь пришло время работать Богу; новое мировоззрение уже сформировалось, уже готово, оно стоит рядом, подобно соседней шестерне в коробке передач автомобиля, осталось только переключить передачу. Несколько лет человек мучительно размышлял, допытывался, взывал к Богу. И он получил ответ. Настало время применить полученное к делу - к своей жизни.

Старая система была чисто эмпирической. Год за годом, с первых дней жизни человека она постепенно складывалась из фактов и навыков, сопровождаемых примитивными объяснениями. Бесчисленные кирпичики детского быта укладывались на растворе бабушкиного ворчания, соседских мнений, общепринятых заблуждений. И этот раствор вместе с кирпичами застыл в могучую конструкцию, в которой нельзя искать логической стройности или теоретической обоснованности: она - плод повседневного опыта, сумма всех радостей и горестей, побед и ошибок, чужих и своих мнений. Складывалась некоторая ситуация, человек думал и действовал, и вся совокупность пережитого запечатлевалась в его душе. И если впоследствии он пытался осмыслить случившееся, то неминуемо шел снизу вверх, от своего эмпирического опыта, и, конечно, не мог уйти далеко, ибо из быта невозможно вывести Бога.

Чем дальше жил человек, чем взрослее становился, тем больше неразрешимых вопросов толпилось вокруг него, и он в конце концов понял, что частные ответы на них бесплодны, ибо где-то на недоступной ему глубине они все увязаны воедино. И вот через годы подавленности и бессилия наступил день, когда Бог открыл ему основы Своего Порядка. Тот корень всех вещей, который человек тщетно искал своими силами, неожиданно был ему дарован с Небес в готовом виде. Человек шел от частного к общему и не мог дойти; Бог открылся и повел его от общего к частному.

И тогда на бескрайнем пространстве от земли и быта до Небес и Бога развернулись одновременно две мировоззренческие системы. Одна господствовала в быту и порывалась вверх; другая охватывала Первоначала и изливалась вниз. И в ее ослепительном свете прежняя система предстала ложью, и не могло быть иначе, потому что частности познаются через общее, а его-то как раз она не имела. Шаг за шагом, месяц за месяцем новая система распространялась все дальше книзу, охватывая и объясняя все более широкий круг все более конкретных вещей, и наконец пришел день, когда она спустилась на землю, в привычный с детства быт. Ибо Истина познается человеком через Разум, но усваивается его духом только Жизнью, т.е. практической деятельностью на основании этой Истины. Человек потому прежде и работал греху, что не просто веровал в ложь, но осуществлял ее на деле; теперь, чтобы работать Богу, ему мало знать Истину, необходимо жить и действовать в соответствии с ней.

Когда же новое мировоззрение в своем нисходящем движении наконец коснулось земли, человеку стало необходимо взглянуть с новых позиций на свою реальную жизнь во всей ее совокупности, от стратегических целей до мелких бытовых частностей. Прежде он руководствовался своими произвольно взятыми мнениями, которые часто менялись; ныне же у него появился Критерий, позволяющий получить на все вопросы не случайные ответы, но ответ единственно верный.

Этот период духовного созревания личности в известном смысле подобен эпохе Вселенских Соборов, когда, после трех веков свободного религиозного творчества в подполье, христианство пришло в мiр и стало обустраивать его. Мы видим, как от полета мысли Оригена и гностиков Отцы Церкви переходят к установлению твердых догматов, обрядов, Символа веры, иерархии и церковной дисциплины, перекраивая привычную языческую жизнь в свете нового Учения. Древние язычники как веровали, так и жили; первые христиане изменили веру, но в целом сохранили прежний быт и уклад; в IV веке пробил час и укладу. Христианство, исповедуемое в катакомбах, было зыбким, неустановившимся учением; христианство, властно вошедшее в мiр, стало образом жизни мiра.

Преобразование - время учебы

Если человек способен преобразоваться, и если к тому же Господь знает, что он может превысить уровень Внешних Небес, то Он возбраняет человеку всякую активную деятельность до тех пор, пока тот не научится методически правильному характеру своей деятельности.

Земная жизнь служит человеку для формирования его духа; но дух формируется только и единственно посредством практических дел, творимых свободно и заинтересованно. Образно говоря, каждый человек вытесывает скрижали своей вечной судьбы, и пока он планирует и прикидывает, что ему написать, скрижаль остается чистой, но как только он взялся за резец, намерения его фактически запечатлеваются в камне. Для того, чтобы попасть в Небеса, человек должен действовать исходя из небесных намерений, подобно тому как скульптор, желающий высечь из мрамора ангела, должен с самого начала высекать именно ангела, а не бабу-ягу.

Но пока человек не ведает ни Бога, ни Законов Божественного Порядка, он в принципе не может действовать правильно, ибо все свои поступки основывает на ложных убеждениях, т.е. в конечном счете на зле. Он подобен рыцарю, справедливо желающему построить замок из камня; но камня нигде нет, а есть одна солома, - и он поневоле начинает строить из соломы. Пока человек не уверовал в Бога по-настоящему (т.е. практически не поручил Ему руководство собой), пока не узнал, что от него лично не может исходить никакого блага, ни истины, а только от Бога, что он живет не сам собой, а единым Господом, до тех пор он не имеет камня, а солома его сгорит.

Если человек не способен возродиться далее Последних Небес, такие требования к нему не предъявляются. В Последних Небесах он будет жить в относительном холоде и сумраке, в природных началах, не видя воочию лица Божия. Здесь достаточно того, чтобы он признавал существование Господа и не нарушал Его Заповедей грубо и явно, не углубляясь ни в какие тонкости. Но для более высокого уровня такого багажа недостаточно, подобно тому как второгодник, едва умеющий читать, легко поступит на завод, но не сможет пройти в институт. Такому человеку дозволено строить из соломы; но другой, имеющий лучшие задатки, может строить из камня и потому категорически должен строить из камня. Ибо Господь каждому отсыпает мерой доброй, утрясенной, нагнетенной и переполненной, т.е. по максимуму, сколько тот сможет принять, и если человек потенциально готов принять вагон, Бог не оставит его в покое, покуда тот не примет весь вагон, хотя бы он по глупости кричал и вырывался.

Штука же в том, что камня такой человек изначально не имеет, как не имеет будущий инженер необходимых познаний, пока не получит диплом. Кому назначено подметать двор, тот, пройдя пятиминутный инструктаж, принимается за дело, и если метет по совести, принимается в Последние Небеса. Но будущий инженер, даже при горячем желании, не может столь же оперативно взяться за дело, и если самовольно попытается раньше сроку, то у него выйдет аварийное здание, которое все равно придется разрушать до основания и переделывать. Ибо он замахнулся на квалифицированный труд, и не может начинать его, не получив квалификации.

Отсюда логически вытекает длительный период обучения, когда человек на законном основании не делает ничего полезного, а только учится делать его. Но поскольку даже учеба не может оставаться в одной теории, студент выполняет курсовые работы, т.е. псевдоработу, квазиработу, где он может и должен ошибаться, постигать свои ошибки и преодолевать их; поэтому курсовые работы не имеют длительного значения, а выбрасываются и забываются по окончании каждого семестра. И только когда он успешно прошел полный курс, его допускают наконец до реального строительства, начиная с простейших задач и постепенно возводя к сложнейшим конструкциям и расчетам. Поэтому в профессиональной жизни инженера между окончанием института и поступлением на первую свою работу проходит грань, разделяющая периоды учебной и практической деятельности.

То же самое происходит и в процессе преобразования. Состояние человека на Земле таково, что он родится и воспитывается во всяческом зле и лжи, не ведая Бога и своих обязанностей перед Ним. Можно даже сказать, что с самого детства для него распахнута широкая дорога в ад, принимаемая по умолчанию, и потому не менее 90% родившихся на Земле людей устремляются по этой дороге. То есть материал для строительства адского здания у человека изначально есть в избытке, и поскольку он живет и действует, то строит из подручного материала, т.е. адского, и потому все построенное им должно быть, для спасения его, разрушено. Вот почему столько бед и несчастий окружают хороших людей, вот почему так нестабильно и непрочно их существование. Будущий инженер учится; но у человека (касательно его духа) задача много сложнее: ему необходимо переучиваться, выбивать из головы и сердца усвоенные с рождения адские устои. И чем выше его потенциал, тем больше и глубже придется ему ломать, и пока он ломает и учится, он не может начинать строить.

Представление земных и плотских людей о познании истины отлично проиллюстрировано в одной компьютерной игре. Вначале герой находится в середине темного экрана, на маленьком пятачке света. Он идет направо, идет налево, и где он прошел, там из темноты всплывает узкая полоса обследованной им местности; и чем больше он ходит в разные стороны, тем более обширный участок представляется уже не темной завесой, но лесами, лугами и пр. Так и плотский человек, верующий в науку, считает, что чем больше он и другие будут ходить в разные стороны, тем больше отвоюют знаний у темного первозданного хаоса, у природы, не способной осознать себя и свои законы. А так как природа по масштабам своим очень велика и сложна, по крайней мере, в сопоставлении с жизнью человеческой или даже с историей нашей цивилизации, - то хождение это продлится неопределенно долго и потому может приниматься как бесконечное.

На деле же существует Бог, Творец всего сущего, имеющий в Себе все Законы Мироздания в их полной и законченной системе. Ученый на земле ходит впотьмах и порою натыкается на закон, вне всякой связи с общей Системой Законов, которую он гарантированно не понимает, поскольку исходит из одних земных знаний. Он идет снизу, от частного к общему, совершенно не ведая этого общего; и как только хотя бы на капельку оторвется от эмпирических фактов в область анализа и обобщений, то начинает нести чепуху. И потому конкретные факты для него в свете, а их важнейшие начала - во мраке, и в этом мраке разные виды лжи, именующие себя научными направлениями, спорят до хрипоты между собой.

Бог же дарует знание не снизу, а сверху, от общего к частному. Он открывает человеку Себя как Первоисточник всего существующего, и от Себя как от Единого Центра протягивает причинно-следственные цепи, бесчисленно ветвящиеся по мере их нисхождения в область конкретных фактов. Для человека, следующего этим путем, обобщения самых высших порядков оказываются наиболее очевидными, твердыми и не подлежащими сомнению. Базируясь на них, он, как с горы, смотрит вниз, вдоль нисходящих причинно-следственных цепей, и насколько хватает его глаз, столько частных фактов он видит и понимает - именно с позиции их сути, их реального значения. Иначе говоря, он постигает вещь внутренне, как вещь в себе, тогда как плотский ученый рассматривает вещь снаружи и, необходимо упуская сокровенное, видит вещь как вещь для него. Один обречен вечно копаться во внешности; другой также видит внешность, но лишь в дополнение к постигаемому внутреннему значению вещей.

Всякая вещь предстает в его глазах двояко: внутренне - как вещь для Бога и для Его целей, а внешне - как вещь для человека, для его пользы и удовольствия. Мир в его глазах не является тем темным бескрайним хаосом, который приходится медленно, трудно и хаотично изучать, как европейцы столетиями исследовали Африку. Законы не надо "открывать", не надо создавать "гипотез", ибо это все лишнее, это все уже есть, это есть у Бога, и Бог не скрывает Своих Законов нарочно, а дает постигнуть каждому, кто может принять, - то и столько, что и сколько ему полезно для спасения, а не ради досужего любопытства. Ибо Законы Божьи - не средство развлечения или убийства времени, а рабочее орудие, необходимое для созидания своего духа.

Никто не спорит, что в совокупности своей Божественная Премудрость абсолютно неохватна и в человеческое сознание безусловно невместима; но нам и не нужно, и не полезно, и по природе нашей несвойственно знать ее в совокупности. Точно так же инженеру ни к чему держать в голове все сведения, известные строительной науке, а лишь ту их часть, которая касается его непосредственной практической деятельности. Потому и память наша устроена так, что мы быстро забываем ненужное и отлично помним все, чем действительно занимаемся. Однако знания инженера построены таким образом, что всякий знает фундаментальные азы, общие для всех специализаций, - сопромат, строительную механику и пр., - а дальше каждый специалист изучает свое, имея о смежных областях лишь общее представление; и не потому, что он в принципе не способен в них разобраться, а потому, что это ему не нужно для его дела; однако, если ему все-таки потребуется разобраться в смежной области, он разберется без большого труда, ибо знает те фундаментальные азы, общие всем специализациям, с которых и начинал когда-то свое обучение.

Так и Бог, несмотря на великое разнообразие людских способностей и судеб, дает всем фундаментальные азы - знание об устройстве Мироздания, пусть упрощенное, схематичное, лишенное деталей и частностей, но в простоте своей верное и позволяющее по мере надобности выводить из него любые следствия и частности. Постижение этих Основ есть революция во взглядах человека; но дальше до самой его смерти тянется эволюционное накопление, ибо по мере духовного созревания общие представления его, не изменяясь в корне, дополняются все новыми аспектами и подробностями, как бы наливаясь цветом и жизнью; так в мультипликации постепенно раскрашивается схематичный карандашный набросок.

Пафос земной науки - именно в стремлении от частного к общему, в попытках обобщить и докопаться до корня. Человек же, получивший знания свои от Бога, уже имеет этот корень, и взирает со своей высоты на бесчисленные россыпи частных фактов, к каждому из которых он в принципе может спуститься и рассмотреть его, как мы можем в любую минуту взять нужную книгу из своего шкафа. Ради общего и великого можно переносить тяготы и жертвовать собой - так он и делал, пока не получил от Бога искомое. Но невозможно удержать пафос, когда главное уже достигнуто. Потому что знание измеряется не количественно, а качественно; и тот, кто всю свою жизнь потратил на изучение Дарвиновской системы, знает меньше, чем тот, кто просто убежден в ее ложности.

Существует как бы "отрицательное знание" - знание, идущее человеку в минус. Если профессор выучит тонну заблуждений, то пред лицом Божьим окажется позади ребенка, узнавшего всего одну коротенькую истину. Ученый может собрать тысячи эмпирических фактов, не понимая их истинного смысла и взаимосвязей; но тот, кто хотя бы краешком допущен к Небесному знанию, постигает закономерность, характерную для этих фактов, и, опираясь на нее, сможет вывести любое количество частных случаев, если ему вдруг потребуется. Крестьянин знает, что солнце летом встает раньше, чем зимой, и как постепенно убывает день; но астроном представит ему исчерпывающие таблицы, вычисленные на основании законов движения Земли; и если крестьянин знает частично и приблизительно, то астроном - точно и сплошь.

Состояние почти преобразованного человека

В теоретическом плане человек усилиями нескольких лет выработал наконец связное и гармоничное теоцентрическое мировоззрение, опирающееся на интеллектуальную веру. Попросту говоря, он не только знает основные положения веры, но и понимает, почему это так. Однако это умственное богатство накапливается в его природной памяти и почти не употребляется к делу.

С точки зрения фактической, все достижения прошлых лет, будь то в работе или в контактах с людьми, заброшены и утеряны, как бы принесены в жертву поискам истины.

С психологической точки зрения, человек растерян и напуган. Многолетнее мучительное пустошение, конечно, уберегло его от многих грехов, и только благодаря ему он сейчас входит на старт. Однако побочным эффектом длительных хронических неудач стала потеря веры в собственные силы, апатия, прямое нежелание ввязываться в новые баталии, отсутствие живой связи с внешним миром и, следовательно, интереса к нему.

С другой стороны, человек ясно видит, что прежнее его бытие, подобное пребыванию Диогена в бочке, уже со всех сторон исчерпало себя. Он чувствует, что пора начаться движению, но само это движение ожидает с неудовольствием и страхом, - так человек боится прыгать из окна горящего дома на растянутый для него спасительный брезент. Он видит, что вся его предыдущая жизнь кончилась, и это обстоятельство еще более пугает и тормозит его.

В плане личностных отношений, человек не имеет ни семьи, ни друзей, ни связей. Он один, без союзников, и опереться ему по сути не на кого. Единственным положительным моментом такого нулевого состояния оказывается отсутствие последствий прошлых грехов: нет ни хорошего, ни плохого, а один чистый бескрайний ноль. Главную проблему представляет преодоление трения покоя, т.е. психологической привычки к существующему укладу и страха нарушить его.