Религия
развеянных по свету одиночек (5)

Автор: Михаил Глебов, март 2003

Известно, что чем поверхностнее души людей, чем дальше отстоят они от религии и чем безнадежнее погружены в чисто материальный быт, тем большее влияние оказывают на них внешние эффекты, к категории которых принадлежат многие чудеса. Ибо, как справедливо указывал Жюль Верн, "дикари уважают только громобойные ружья". Таким людям недостаточно тихого поучения Слову, но они удивляются дыму, внимают грохоту, столбам огня и тому подобным сверхъестественным явлениям, которые своей грубой очевидностью на малый срок чисто механически принуждают их верить. Сведенборг, в частности, указывал, что без тех библейских чудес, которые сопровождали исход евреев из Египта, их - людей чисто внешних - невозможно было бы удержать в поклонении Иегове, что по воле Провидения было, однако, насущно необходимо.

Но ведь нынешнее положение дел, относительно религиозности масс, опять свелось на тот же примитивный уровень! Ибо нет никакой взаимосвязи между глубиной светской образованности человека и его духовной зрелостью, которая на известном этапе уже не требует громоподобных доказательств веры. Многие люди в той или иной степени презирают Св.Писание, но его тысячелетний авторитет, по крайней мере, заставляет с ним считаться: даже вовсе не верующий человек знает, что такое Библия, и в рамках политкорректности вежливо терпит приверженность других к "этому древнему мракобесию". Но новое Откровение лишено такого исторического авторитета; более того, оно вылилось в земной мир, где уже вовсю работали книгопечатни и тысячи авторов перекрикивали друг друга. Необходим был чисто внешний толчок, встряска, привлекающие людей тем самым свойством громобойности, без которого дикарь отказывается уважать ружье. Во времена Моисея такой встряской послужили великие чудеса, Христос исцелял больных и изгонял бесов, Сведенборгу же было дано рассказать о загробном мире, который всегда вызывал у людей более или менее нездоровый интерес, - и вот в ореоле некоторой скандальности, обязательно сопровождающей любую сенсацию, новое Откровение начало исподволь распространяться в мире.

Каждая медаль неизбежно имеет обратную сторону, и ружье, убивая неприятеля, чувствительно толкает стрелка прикладом. Рассказы о потусторонних чудесах, взбаламутившие вольтеровский век, вызвали в обществе неоднозначную реакцию, отпугивая многих порядочных людей, которые брезговали набившими оскомину монастырскими легендами, - и напротив, привлекая целые толпы жадных до сенсаций обывателей, а также откровенно дьявольских личностей, которые искали в новом учении элементы магического знания. И поскольку народная мудрость "скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты" в той или иной редакции была известна всегда, засилье этого шлака, густо облепившего новое Откровение, делало ему не слишком удачную рекламу. Некоторые дальновидные люди напрямую говорили Сведенборгу, что ему не следовало помещать в своих книгах подобные "басни", а ограничиться одними богословскими трактатами. Но тот отвечал, что, напротив, его живые свидетельства совершенно необходимы, ибо

даны вместо чудес, и если бы их не было, то люди не постигали бы качества, присущего этим книгам, не покупали бы их, не читали бы их, совершенно бы их не понимали, и не проникались бы ими, и им бы совершенно не верили, - одним словом, оставались бы в полном неведении относительно их предмета. Те же, кто считают себя образованными, в любом случае их отвергнут. SE 4123

Самое удивительное, что массы пустых и негодных людей, слетавшихся, словно мухи, на едва брезживший свет Учения, провиденциально играли ту же роль в его распространении по миру, какую играют настоящие мухи в отношении различных семян и спор, которые прилипают к их навозным лапкам и так разносятся на дальние расстояния. Ибо один-единственный пустозвон, оповестивший весь свет о Сведенборговых приключениях, заинтригует миллионы людей, из которых десятки тысяч не поленятся купить книгу, тысячи прочитают ее, сотням она понравится, десятки станут применять ее, словно руководство, на практике, а единицы сделают Учение путеводной звездой своей жизни. Но те, кто купил книгу и, не прочитавши, сунул в шкаф, имеют детей, друзей, домочадцев, которые, может быть, через много лет достанут ее, и тогда дремлющее семя наконец тронется в рост.

Ибо Господь полновластно управляет как небесными, так и адскими людьми, обращаясь с первыми как с сыновьями, вторых же используя в качестве слепых орудий. И эти "орудия", заинтригованно бегающие вокруг нового Откровения, своей толкотней и суматохой привлекают из дальних углов публику совсем иного рода - людей, которые ищут истину, но уже почти отчаялись найти ее в книгах традиционного христианства. Они - по своему характеру - никогда не станут участвовать в общей толкучке; они просто берут сокровище и уносят к себе домой. И тогда на счетчике спасенных душ переворачивается еще одна цифра.

Впрочем, я уже достаточно говорил про "одиночек"; всмотримся напоследок в те небольшие группы (общины) сведенборгианцев, которые стали спорадически возникать в разных углах планеты, вероятно, еще при жизни отца-основателя.

Ибо механика малых групп имеет совсем другую природу - хотя бы уже потому, что люди по своим параметрам не равны друг другу, а лидерство в группе представляет некий зачаток власти. Кроме того, индивидуал, тихо сидящий с книгой в своем углу, может быть неизвестен даже соседям; но религиозная группа, претендующая на публичность, неизбежно заявляет о себе - следовательно, вступает в контакт и часто в конфликт с окружающей средой. И так уж устроен мир, что хорошим и добрым людям, даже при наличии лидерских качеств, обременительно управлять группой, когда управление в значительной мере сводится к разным видам борьбы - к борьбе за материальное выживание общины, к умиротворению излишне агрессивных и своевольных ее членов, к грызне с другими, соседними группами, разжигаемой последними под предлогом несходства в доктрине, и т.п.

Неизбежным следствием является быстрое вытеснение наилучших людей с ключевых позиций в общине, которые сами - только забери! - с готовностью передают свое бремя тем из товарищей, для которых борьба представляет родную стихию. Но это уже совсем другая духовная категория, и мы вряд ли удивимся, что, твердой рукой наведя порядок и обеспечив общине сколько-нибудь сносное существование, такие люди не остановятся на достигнутом, но мало-помалу будут расширять и усиливать свою власть, доколе не возомнят себя заправскими "гуру". Параллельно в общине идет "перекристаллизация": наиболее порядочные ее члены с грустью отходят в тень, либо их даже выгоняют, приписав какую-нибудь "ересь"; вокруг гуру формируется кружок безгласных подручных, оживленный диалог уступает место величественному монологу. И если раньше эта община подходила под англоязычное понятие секты (sect), которое просто означает небольшой коллектив инаковерующих, то теперь она становится сектой уже в чисто русском одиозном значении, с густым негативным окрасом. Между тем наиболее живые ее члены, ускользнув от давящей опеки новоявленного божка, обустраивают себе поодаль новую группу, где все неизбежно начинается сначала.

"Какие же выводы сделает из этого всякий сознательный, думающий рабочий?" (Ленин). - Выводы оказываются довольно простыми и очевидными. Как бы мы ни стремились душой к церковной организованности и многолюдству, само нынешнее состояние Новой Церкви обусловливает доминирование единицы, которая должна взвалить на себя тяжкий груз собственного спасения и рассматривать участие в жизни общины (коли такая найдется поблизости) не как панацею или, пуще, обязанность, а как факультативную стороннюю помощь, с ясно осознаваемой готовностью соскочить с подножки, если поезд (э-эй! тпр-ру!) направился явно не туда. Нет сомнения, что для доморощенных "гуру" нет ничего страшнее, чем массовое "голосование ногами", ибо у них нет никакой реальной власти воспрепятствовать этому.

Описанный сценарий характерен главным образом для тех групп, члены которых относятся к делу своего спасения всерьез. Если же общий настрой безразличен и благодушен, как это сплошь и рядом бывает на Западе, на первый план выдвигаются материальные проблемы, связанные с поддержанием в порядке здания церкви, выстроенного полсотни лет назад, когда верующих (а значит, и плательщиков) было значительно больше, с претензиями прихожан на комфорт и уют, при недостатке которого они оскорбленно перемещаются к конкурентам на другой стороне улицы, и т.п. В погоне за решением этих почти бытовых трудностей руководители (пасторы) стремятся завлечь к себе как можно больше народу, мало интересуясь его действительными религиозными качествами. Отсюда возникают курьезы наподобие того, какой я встретил на сайте одной из общин тихоокеанского побережья США. Там, в качестве рекламы, было написано буквально следующее:

"Небесный круг" - (новый) опыт богослужения в нашей Сведенборгианской церкви. Мы приветствуем многообразие духовных путей. Наши (идейно) открытые и привлекательные программы включают изумительную музыку, тихие размышления, пищу для ума и теплое ощущение духовного единства. В это священное время вы можете услышать учения Иисуса, Будды, Сведенборга, доктора Сьюсса и также ваш тихий внутренний голос. (На это время) обеспечено развлечение и безопасность ваших детей.

Понятно, что при такой постановке вопроса невозможно говорить не только о религии Новой Церкви, но даже и о христианстве вообще. Это не церковь, а какой-то психотерапевтический клуб! Если же тамошние "пользователи" вовсе не замечают дикости написанного и больше клюют на "изумительную музыку" да на возможность приткнуть куда-то своих детей, мы можем навскидку оценить градус их религиозности.

По счастью, эта дремотная обывательская сытость и безразличие гораздо менее характерны для жителей бывших советских просторов. Семьдесят лет государственного атеизма сделали свое дело: даже пенсионеры не застали дореволюционной православной принудиловки, и если не имеют склонности к вере, то заявляют об этом открыто, - следовательно, не засоряют собой коллективы действительно верующих людей. Между тем на Западе как-то неловко не принадлежать ни к какой церкви; вот они и блуждают из одной общины в другую в поисках "изумительной музыки" и мягких стульев.

Во-вторых, тем же американцам (скажем помягче: многим из них) присущ до крайности облегченный подход к религии. В начале 1990-х годов, когда в Москву набежали западные миссионеры, я наблюдал, как они собирали группами молодежь, водили с ними хороводы на газонах между собачьих куч и весело распевали нечто вроде псалмов. Они хлопали в ладоши и плели венки из одуванчиков. Я скреб в затылке и проходил мимо. К чести москвичей должен сказать, что эти хороводы с годами делались все малолюднее, пока не прекратились совсем. Ибо наша тысячелетняя православная традиция, которая подспудно жива в любом атеисте, рассматривает религию как нечто серьезное, пожалуй, даже тяжеловесное и мрачное, но в любом случае отказывается говорить о Боге с позиций "ай-люли-малина". Нам присуща серьезность, без которой в делах веры заведомо не может выйти ничего, кроме фарса.

Очень важен и тот факт, что в религиозном отношении Россия представляет собой непаханую целину, по которой во всех направлениях бродят одинокие и духовно-ищущие люди, отказывающиеся всерьез принимать Православие с его древне-музейными формами. Добавьте к этому тяжкое материальное положение и чувство психологической безысходности, в которых оказались многие наиболее достойные люди, - те, что умеют работать и творить, но не способны воровать или заниматься спекуляцией. Известно, что Господь, попуская небезнадежным людям житейские бедствия, этим болезненным средством понуждает их искать не только хлеба земного, но и Слова Божьего. Все эти факторы позволяют надеяться на потенциальную религиозную плодовитость российской почвы, которая пустовала тем же самым порядком, согласно которому крестьянин оставлял свой надел "под пар", чтобы "землица отдохнула" и вновь урождала. Под этим "паром" Россию выдерживали без малого столетие, а будет ли из того прок - покажет время.